Дневник библиотекаря И, 2008 год

А не исключено, пожалуй!

 

День 2428
Не советую падать на копчик.
Проверено.

 

2430
Вторые сутки идем Каменной Сельвой.
Я в уме напеваю мантру, которой научил меня сержант Хрущ.
Она на суржике:
Не журыся, хлопчик,
Що упав на копчик.
Был бы гмызи глоток
Та и сальца шматок.

Подозреваю, что сочинил он ее специально для меня, но – помогает.

 

2433
Нас осталось трое – я, сержант Хрущ и пулеметчик Миха.
Пуля дура, штык молодец – истину эту миротворцы вспомнили слишком поздно.
Сержант ранен, но тащит три самородка – как и все мы.
Идем к Фонтанам Ада – я в авангарде, затем Хрущ, Миха – замыкающий.

 

2434
Равноденствие. Фонтаны Ада работают в полную силу – и все равно больше двух самородков никому взять не удалось. Не хватило тяги.
А идти в обход к Брюсовой Жиле нет ни сил, ни времени, да и вурдалаки не дадут.
Получается, вся экспедиция принесла шесть самородков осмия, потеряв при этом шесть человек.
Интересно, что скажет Нафочка?

 

2434
Официальная версия такова: вурдалаки напали на сиротский приют. Отделение миротворцев, случайно оказавшееся поблизости, пришло на помощь. Ценой собственной жизни они спасли детей. Имена павших высекут на специальной мемориальной доске. Сержант Хрущ станет старшим сержантом, пулеметчик Миха – сержантом. Библиотекарю И., который первый заметил вурдалаков и позвал на помощь, вручены именные солнечные часы и портрет Нафочки с собственнокопытной надписью: «Успехов и процветания, дорогой И.!»
Сорок два килограмма осмия, полученных в качестве трофея, поступают в распоряжение фонда Мира Ктулху.
Неофициально же Нафочка собственными копытцами подал каждому по чарке Мавзолейной Гмызи и сказал:
- Выпить и все забыть.
Забыть нужно и то, что осмия мы принесли восемьдесят шесть килограммов.
Говорят, Мавзолейная Гмызь вытворяет с памятью странные штуки.
Просплюсь – увидим.

 

2436
Память прояснилась изумительно. Помню, как миротворцы обороняли сиротский приют, как, волна за волной, рвались на штыки вурдалаки, как с кличем: «Слава Ктулху» гибли наши доблестные войны …
Я плакал – и не стыдился своих слез.
Потом пошарил в сидоре. В баклажке еще оставалась гмызь, правда немного.
Но я уже упоминал: кукина гмызь крепка.
Да еще на старые дрожжи…

 

86 кило на троих - это выходит почти по 29 кг на нос: не мудрено, что Фонтаны Ада едва потянули такой груз!!!

 

1435 (на самом деле - 2435, прим. ред.)
Все в голове перепуталось: то мы с миротворцами обороняем сиротский приют, то ищем вход в пещеру Бен-Ладина, набитую осимевыми самородками.
Сходил к миротворцам. И Хруща, и Миху перевели в далекий гарнизон, где-то под Чавесовкой.
Сходил, посмотрел на детский приют. Стоит целехонький, никаких следов оборонительных и наступательных боев я не нашел. И потом, где могилы погибших миротвоцев?
Никто не знает.
Вернулся домой, раскрыл томик любимого поэта:

«Нужно, братцы, жить скромней
Не дразнить зеленых змей
И не думать по ночам
О возмездьи сволочам»

Умели же писать прежде! Но увы, сейчас мало кто помнит гремевшего на весь мир Б.Р.
Ясно одно: с гмызью пора завязывать.

 

2436

В библиотеке я повесил плакат:
Викторина!
Победителю – аплодисменты.
Вопрос первый:

Кому принадлежат нетленные строки:
«И не думать по ночам
О возмездьи сволочам»

1. Игорю Иртеньеву
2. Владимиру Маяковскому
3. Александру Иванову
4. Масиму Горькому

(чур, у оракула Гугля не спрашивать)

 

А Нафочка за такую викторину собственнокопытно автору в пятачок не настучит?

 

2436/2
Вечером посмотрел ответы на викторину.
Не дает Гвазда ответа.
Внизу только подписали углем:
«Мы знаем когда ты умрош»
Малаграмацность, однако

 

Сегодня повесил на дверь библиотеки второй лист викторины:

Откуда взята строка "Я хватил ее в бок осиновым колом сзади"

1. Стивен Кинг - "Салимов удел"
2. Дик Кун - "Фантомы"
3. Юрий Петухов "Бунт Вурдалаков"
4. Иван Тургенев "Рудин".

 

А вечером опять поперек листа:
"Мы знаем когда ты умрош пришли денег"

Деньги... у библиотекаря...
С ума они посходили.

 

2440

Солнце пошло на убыль. Каждый день от западного края кто-то острым ножом отрезает ломтик. И похолодало.
Пришло предписание: украсить дома лозунгами высокой гражданственности в связи с выходом книги Ктулху «Моя Голова Думает За Вас». Кто ее прочитает три раза, познает нирвану. Но читать трудно – Ктулху пишет на древнешумерском.
Народ ходит, мучается. Я – нет. Я быстренько написал белым по синему: «Учение Ктулху всесильно, потому что оно верно»
Удостоился одобрительного хрюканья Нафочки.
Люди повалили толпой. Просят слов. Мне не жалко.
«Наша цель – победа свинячества-поросячества во всей Вселенной!», «Все во имя Ктулху, все на благо Ктулху», «Экономика должна быть экономной!» (это особенно кстати в связи с отменой льгот для ветеранов), «Ктулху сказал – Надо, Гвазда ответила – Есть!» -только часть из них.
От гмызи отказываюсь, беру салом, картошкой, сушеными грибами, чесноком. Вот она, польза от чтения, весомая, вкусная польза.

 

2441
Слишком хорошо – тоже нехорошо. Лозунг, который я отдал учителю словесности за два фунта сала и полфунта сушеных боровиков очень понравился Нафочке, и это хорошо. Но вот то, что воплощать лозунг в жизнь придется мне – печалит.
Лозунг таков:
«Я древнешумерский учил бы за то, что на нем пишет Ктулху Великий».
Вот мне и поручено организовать и вести кружок по изучению древнешумерского языка. Так сказать, инициатива снизу поддержана верхами.

 

2444

Небеса наполнились тожественным гудом. Это с севера потянулись мухи, летящие на зиму в жаркие страны. Мухи сбиваются в такие густые тучи, что меркнет солнечный серп.
Получил депешу из канцелярии Соратников Ктулху: «Приветствуем полезное начинание ждите граммофон пластинками древнешумерского»
Депешу я поместил в рамочку и повесил на красном месте.
Теперь с изучением языка можно не торопиться: в телеграмме ясно написано – ждите.
Ждем.

 

2445
Из Гваздевского Попечительского Управления пришла бумага, в которой предлагалось незамедлительно ответить на насущнейший вопрос: кто есть ум, честь и совесть земли нашей? Выбрать полагалось из Краткого Списка Достойных Мужей (ни одна Жена в Краткий Список не попала), дозволялось упомянуть три имени.
Я задумался на одно лишь мгновение. Знал – неправильно отвечу, и библиотека в Гвазде закроется надолго. По слухам, первенствовали в списке Баян, Вован и Таракан, но я на слухи не падок.
Потому написал: Ктулху, только Ктулху и никого, кроме Ктулху.
И так мне захотелось гмызи!
Однако перетерпел.

 

2447
Ходил по Заболотной поляне, звал Вована. Но – не показался мне Вован. Наверное, потому, чо я пришел без подарка. Или обиделся, что я его не назвал Наидостойнейшим.
Над болотом зависли два серпа – старого Солнца и молодой Луны.
Осенняя жатва.
Меня потянуло на лирику:

«Мухи улетели,
На болотах – слизь,
И крестьяне с горя
Пьют в трактире гмызь!»

 

2449

Солнечный серп стал узким и острым. Скоро совсем исчезнет.
В библиотеку пришел заводтела поэзии главной и единственной гваздевской газеты «За изобилие!»
Просил стихов к наступлению Гваздевской Ночи, но чтобы непременно бодрых и оптимистичных.
Я дал. Жалко, что ли. Сказал, что это перевод с жабонского.

«Кому нужно солнце,
Когда есть в мире Ктулху?
Природа мудра!»

 

2451

Пришел вечером в библиотеку арап, в смысле негр, то есть афроафриканец.
Старенький, седой, но еще бодрый.
- Добро пожаловать, - говорю.
Он мне:
- Них ферштейн, - и листок сует.
На листке ужасным почерком Вована написано:
«Тов. И.! Организуйте подателю сего блата всемерную помощь в изучении русского языка! Дело архиважное! Вован Симбирский (Марусин)»
Я пригляделся к негру, и оторопел:
- Маяковский, вы ли это?
Негр уловил слово и залепетал:
- Йа, йа, их бин Маяковский, натюрлих, – после чего заплакал.
Да уж. Воистину, каждому воздастся по его вере.

 

2454
Сколь не узок был солнечный серп в последние дни, однако ж он разгонял тьму. Сегодня Солнце окончательно повернулось к Гвазде своей темной стороной, и наступили месяцы Тьмы.
Перед домом поместного поросенка Нафочки зажегся Вечный Огонь. Остальным горожанам приходится пробавляться холодным светом гнилушек.
Я еще в долгие летние дни наготовил лучины, однако пользоваться ею нужно осторожно: указ о прекращении огня никто не отменял.

 

2457
Сажаю зимнюю картошку. Под лопату. Земля еще мягкая, хотя и стылая, но не сегодня, так завтра придут морозы. Нужно поспеть – огород у меня большой, но запущенный.
Палисадник засею скороспелыми подлунниками. От них и красота, и что погрызть будет.
Работаю споро, благо круглые сутки на небе полная Луна.
После огорода сижу над докладом для населения (очередное поручение Нафочки) : «Отчего погасло Солнце и почему светит Луна». Надергал подходящих цитат из работ Птолемея, Коперника, Вована, а больше всего – Ктулху. С нее и начал доклад.
Звучит цитата так: «Уходя, гасите свет!»

 

2460
Читал доклад на Ночном Съезде Работников Образования. Произвел большое впечатление. Мой труд рекомендовали к постановке на сцене Малого Гваздевского Театра (Большой ставит только балеты, а Средний шестой год как на реконструкции). Правда, доклад придется переписать с учетом требований современной драматургии.
Дали абонемент в литерную ложу – чтобы я лучше проникся духом Сцены.
Сегодня пойду на премьеру, «Ктулху в Мартобре».
Посмотрим…

 

2460
Читал доклад на Ночном Съезде Работников Образования. Произвел большое впечатление. Мой труд рекомендовали к постановке на сцене Малого Гваздевского Театра (Большой ставит только балеты, а Средний шестой год как на реконструкции). Правда, доклад придется переписать с учетом требований современной драматургии.
Дали абонемент в литерную ложу – чтобы я лучше проникся духом Сцены.
Сегодня пойду на премьеру, «Ктулху в Мартобре».
Посмотрим…

 

2461
Спектакль проходил в полной тьме, так что смотреть было не на что, разве на три гнилушки над входом-выходом.
Но послушать – послушал. Играли артисты вдохновенно, с завываниями, я даже подумал – не вурдалаки ль?
Собственно, история классическая: Великий Ктулху в битве за право возглавить Родину по очереди побеждает Юриста, Семинариста и Волюнтариста, после чего хор, олицетворяющий народ, поет торжественно и протяжно «Малая земля, великая земля, отныне вся твоя, о Ктулху!»
Долгие продолжительные аплодисменты, переходящие в овацию.
После спектакля меня пригласили за кулисы, на встречу с артистами.
Гмызь у них так себе…

 

2464
Решение пришло неожиданно: это будет пантомима! Ее можно будет встроить в спектакль «Ктулху в Мартобре».
Новаторская мысль осенила меня после трехчасового сидения перед белым листом бумаги. Не пишется? А мы – в обход.
И получилась прекрасная пантомима «Ктулху объясняет Копернику основы мироздания».
Режиссер тоже обрадовался: пантомима в полной темноте – явление, безусловно, новаторское. Обещает, что ко Дню Примирения Ктулху с Йот-Шагготом пантомима увидит тьму.

 

2466

Старуха-процентщица Раскольникова перестала давать деньги под залог! Более того, все залоги пропали! Золото, серебро, никель и прочее достояние гваздевцев, отданное ими в залог под грабительский процент, обратилось в мерзкую, дурнопахнущую слизь.
Нафочка заявил, что виной всему мундиальная трансмутация, докатившаяся до Гвазды. Сам-то Нафочка капиталы свои держит в осмиевых самородках, которые эта мундиальная трансмутация отчего-то не коснулась.
Я не Нафочка, но тоже не грущу: все мои активы – это картошка, мясная и молочная. Она тоже уцелела.
Народ сбивается в толпы и ходит по улицам, призывая громить эту самую мундиальную трансмутацию. Мол, каждая трансмутация имеет фамилию, имя и отчество.

 

2468

Выменял на одну мясную картофелину (самая надежная гваздевская валюта) прижизненное издание капитального труда Вована «Магия и эмпириокритицизм».
Продавший мне книгу (весьма потрепанную и без обложки) не знал, что получасовое чтение вслух сего труда предохраняет дом и окрестности от вторжения вурдалаков минимум на сутки.
Впрочем, он был неграмотным…

 

Рассогласование, простите. Или так надо?

Bcghfdktyj, или, в переводе с древнешумерского, исправлено
М.Х.

 

2475
Шестисотлетняя годовщина примирения Ктулху с Йот-Шагготом (она уже шестьдесят шесть лет, как все шестисотая) ознаменовалась показом новой версии спектакля «Ктулху в Мартобре» на сцене Среднего Гваздевского Театра. Гвоздь премьеры – моя пантомима «Коперник склоняет голову перед Великим Ктулху».
Пантомима сорвала лавину аплодисментов. Стоя скандировали: «Автора! Автора!» и бросали на сцену мясную и молочную картошку.
Жаль, была абсолютная тьма, и публика не заметила слез благодарности, струившихся по моим впалым ланитам.
Уже и занавес опустили, и зал опустел, а артисты все ползали по сцене, собирали знаки признательности публики.
Потом ее, картошечку, испекли в Каминном Зале и устроили артистические посиделки с танцами, песнями и разговорным жанром.

 

2475
Я – известен! Меня зовут в Лысогорск! Сам Великий Ктулху пожелал встретиться с создателем пантомимы «Коперник склоняет голову перед Великим Ктулху». Об этом меня извести – с дрожью в голосе – поместный поросенок Нафочка.
– Уж ты не подкачай, не посрами родной Гвазды – сказал он мне, напутствуя.
Я обещал, что не посрамлю. Вот как только мне до Лысогорска добраться? По ночному времени лошади стоят в стойлах, одни волки по полям шастают. Прежде, знаю, соединяла Гвазду и Лысогорск чугунка, но рельсы давно сняли – на укрепление Периметра. Еще, помнится, летали шумные железные повозки, но после Годины Ржавого Тумана наступила Эра Тишины, и полеты эти прекратились навсегда. Даже не скажу уверенно, были те повозки в самом деле, или они лишь паморок, эхо давнего сна.
Тут круглые поросячьи глаза Нафочки стали еще более круглыми (возможно ль?), и он сказал:
– Великий Ктулху посылает за тобой Черный Дирижабль. Он прибудет в Волчью Дубраву сегодня около полуночи.
Будь готов!
– Всегда готов! – ответил я старым гваздевским способом.