О детективах

Пожалуй. чаще всего читают именно их.
В архиве нашел следущее:

Кратчайший Курс Истории Советского Детектива

1. Термины

Что такое, братья и сестры по шахматам, детектив? В самых общих чертах это повествование о противузаконных действиях с последующим разоблачением оных. А что такое "советский"? Это пространственно-временная локализация написания повествования - территория СССР в соответствующий период истории.
2. Предтечи.
Советский детектив явился не на голом месте. Детективы на пространстве еще царской, отсталой России писали и ранее, и писали с успехом: так, Иван Выжигин небезызвестного Булгарина далеко обставлял по тиражам Евгения Онегина титулярного советника Пушкина. Последний тоже объявил, что собирался написать
детектив (быть может, в полемическом задоре), но, увы, из автора он стал его участником - и погиб...
Соратник Пушкина, Гоголь написал "Мертвые души" - историю "о противузаконных действиях с их последующим разоблачением". И если в поэме детективная канва скорее прием, то в пьесе того же автора "Игроки" уголовная коллизия составляет основу драматического произведения.
Достоевский создал в своем роде высочайшие образцы детективного жанра: "Братья Карамазовы" держат в напряжении до последней страницы, да и "Преступление и наказание" есть произведение, наполненное тайной: вина Раскольникова, якобы убившего старушек, отнюдь не доказана Нужно отметить, что писатель знал преступную среду не понаслышке, отбыв изрядный срок на каторге...
Чехов также отдал дань детективу - "Случай на охоте", "Шведская спичка" и проч. Чехов, будучи некоторое время сельским врачом, принимал участие в следственных действиях, проводил судебно-медицинскую экспертизу и потому тоже писал не с потолка.
Наряду с писателями классиками детективы валяли и писатели второго, третьего
и четвертого эшелонов. Упомяну лишь несчастного Шкляревского, одного из "отцов русского детектива". Его отчаянный крик "Я такой же писатель. как и вы!" до сих пор стоит у меня в ушах...
3. Время убивать.
Собственно в революцию, в гражданскую войну детективы писать было незачем - закон винтовки презирал все остальные законы.
4. Время забывать.
Но революция кончилась, и общество потихоньку возвращалась к старым привычкам - к тому, что от них осталось. Вернулась и привычка читать. После ужасов пережитых требовались ужасы придуманные, "подобное лечится подобным". Возникла нужда в "красных пинкертонах" и они явились. Лихой сюжет, обилие тайн, головоломные приключения - и чтобы максимально неправдоподобно, вне действительности, дабы ненароком не ударить по живому. Читаемые до сих пор произведения той поры "Месс-Менд" Шагинян, "Гиперболоид инженера Гарина" Бострома-Толстого смотрятся ничем не хуже Фантомасов и прочих Джеймсов
Бондов.
4. Критический реализм - последние дни.
Но, помимо чистой развлекаловки, отдельным старомодным индивидуумам хотелось писать и настоящую прозу, писать то, что видел, о чем думал, что чувствовал. Разумеется, цензура предлагала лишь узкий коридор, шаг влево, шаг вправо - уклон с последующими оргвыводами, но и по коридору можно двигаться, иногда заходя в тупички, комнатки, площадки для курения. Читая, к примеру, "Собачий переулок" Гумилевского (1926 г.), узнаешь массу интересного - например, о рабочем молодежном движении "Долой невинность!" Прелести Совдепии, пришедшие на смену ужасному царскому режиму рисует "Голод" С.Смирнова, и т.п.
5. Логическое продолжение.
Коридор - это все-таки слишком широко, решили власти. Пусть ходят по струнке, по линии, заранее начертанной и утвержденной. Лояльнейшего до мозга костей Льва Овалова,
создателя Пронина, майора с усталыми, но добрыми глазами, отправляют туда. Куда Макар Телят Не Гонял (и правильно делал, что не гонял). Писать, выдумывать злодеев становится небезопасно. Тот, кто способен придумать преступление, способен и его совершить. Хорошо, если украсть, а вдруг -
покусится на режим? Сегодня Бруно Ясенский сочиняет тарантулов в спичечных коробках, подкинутых ответработникам, а завтра пойдет делать сказку былью?
Командные высоты занял жанр следовательского очерка. Следовательского ? и судебного, суд являл собой естественное звено следствия, чеканом приговоров
(в русском языке слово осужденный применяется только к виновным, прошедший процедуру суда считается обреченным на наказание, оправдание же ? редчайший казус). Следователи стали литераторами. Известен случай: в одной из
центральных газет один из следователей-литераторов опубликовал рассказ-быль о том, как ловко он, следователь, изобличил мужа ? убийцу собственной жены. Разумеется, сделал он это исключительно силой логики, проницательности, с помощью одной лишь психологии вынудил убийцу признаться. Тот, естественно, понес заслуженное наказание, но вот незадача - вернулась бежавшая с любовником жена. Мужа не вернешь, приговор привели в
исполнение... Но следователя подобное не смутило - лес рубят, щепки летят...

6. Детектив - это не чтение от скуки, детектив - это наши глаза. И руки...
Писатели есть инженеры человеческих душ, и, выполняя задание родной и любимой п., души эти они кроили по указанным образцам. Детектив должен был предостерегать, разъяснять и повышать бдительность души в период обострения классовой борьбы.
И началось такое... В каждом, даже далеком от детективного жанра, произведении оказывалась парочка-троечка замаскированных злодеев ? бывших белогвардейцев, а ныне немецких, яппонских и прочих шпионов. Шпионом мог
оказаться деревенский дурачок, двадцать лет бегавший в дырявых портах, или преданная секретарша, или домохозяйка, или продавец газировки (стакан с вишневым сиропом - вас вызывает резидент, стакан с абрикосовым - добро на вербовку механика кожевенной фабрики, стакан чистой - ложитесь на дно), или штурман подводной лодки, или инженер, или завхоз колхоза имени не-помню-кого...
Прочитав подобный роман, дети присматривались к родителям, жены к мужьям и все - ко всем. Вдруг на голове у сослуживца не просто ушанка, а ушанка шпионская, с вмонтированной рацией, как в романе Трублаини "Глубинный путь"? А в гости приехал не просто дядя, а дядя-шпиен ("Судьба Барабанщика" Гайдара).

7. Наш ответ Трумэну.

Особенно возрасла роль инженеров человеческих душ с началом холодной войны. У них атомная бомба, у нас - писатели. Миллионы людей своими глазами узрели Европу и волей-неволей стали сравнивать жизнь угнетенного чешского крестьянина со своею, привольной, колхозной. Тут-то и понадобилось разъяснение, что такое хорошо, и что такое плохо. Всякий, стремившийся к зажиточной, сытой и чистой жизни был группой риска, потенциальным предателем, прислужником капитализма. Сегодня он играет джаз. а завтра
родину продаст. Пошли детективы. обличающие происки западной, прежде всего американской разведки. Уж что они только не делали, американцы ? ввинчивали лампочки с телепередатчиками, дарили зонтики с "клопами", запускали на секретные полигоны шпионских механических ежей. А уж в Германии и просто бесчинствовали - брали к себе на службу эсэсоцев и гестаповцев, выкрадывали советских служащих и превращали их в растения!
И домашние преступники были не просто нарушителями закона - ими руководили из-за кордона!
Томан, Ардаматский и прочие специалисты по борьбе с зарубежьем давали отпор прискам мирового империализма, и объясняли, почему джаз - это плохо...
(ждите еще)