Алехин Александр Александрович

Парижские тайны Алехина

 

НЕОЖИДАННЫЙ ПОДАРОК

Вспоминает Сало Флор.
«В 1929 году на крупном турнире в Карловых Варах гроссмейстер Нимцович познакомил меня с Алехиным — уже чемпионом мира. Он был в расцвете сил, его глаза сияли от счастья и радости. Алехин приезжал в Карловы Вары в качестве корреспондента. Чемпион был в центре внимания.

Вечером участники обычно собирались в кафе и показывали партии. На меня тогда, тогда молодого шахматиста произвели сильнейшее впечатление страсть, с которой Алехин вникал в каждую партию (даже чужую), и его радость, когда ему даже в анализе удавалось сделать красивый ход, комбинацию. Я был поражен и тем, что он, первый шахматист мира, считается с мнением вокруг сидящих простых смертных. Я чуть не упал в обморок, когда он вдруг спросил меня:

— Вы согласны с моим мнением?

В турнирном зале, на улицах курортники со всего света охотились за автографом чемпиона мира. Многие просили у Алехина не одну подпись, а 30–40 на открытках с видами Карловых Вар для своих знакомых.

Алехин терпел несколько дней, а затем объявил: «Больше никаких автографов!» Появился один весьма настойчивый американец. Алехин отказал ему. Тогда американец обратился в судейскую коллегию с заявлением, что он согласен уплатить 1000 крон за один автограф Алехина. Это заявление передали чемпиону мира.

— Ладно, подпишу, — сказал Алехин.

Деньги Алехин отдал турнирному комитету с предложением премировать ими того участника, который на следующий день первым выиграет партию. От участников это решение скрывалось. На другой день Тартаковер быстро победил Боголюбова. Велико было удивление Тартаковера, когда ему тут же, так сказать, не отходя от кассы, главный судья турнира вручил конверт с 1000 кронами! «Это приз Алехина». Любопытно, что победа Тартаковера (примерно в 12-м туре) была вообще первой его победой в турнире!»

 

Париж, 1927-й год.

 

Чехословакия, 1934-й год.
Сан Саныч готовится к матчу с Эйве:

 

Сергей Воронков "Виза от ЧК"

Сергей Воронков "С нами он или не снами?"

 

НЕОЖИДАННЫЙ ПОДАРОК
Вспоминает Сало Флор.
«В 1929 году на крупном турнире в Карловых Варах гроссмейстер Нимцович познакомил меня с Алехиным — уже чемпионом мира. Он был в расцвете сил, его глаза сияли от счастья и радости. Алехин приезжал в Карловы Вары в качестве корреспондента. Чемпион был в центре внимания.
Вечером участники обычно собирались в кафе и показывали партии. На меня тогда, тогда молодого шахматиста произвели сильнейшее впечатление страсть, с которой Алехин вникал в каждую партию (даже чужую), и его радость, когда ему даже в анализе удавалось сделать красивый ход, комбинацию. Я был поражен и тем, что он, первый шахматист мира, считается с мнением вокруг сидящих простых смертных. Я чуть не упал в обморок, когда он вдруг спросил меня:
— Вы согласны с моим мнением?
В турнирном зале, на улицах курортники со всего света охотились за автографом чемпиона мира. Многие просили у Алехина не одну подпись, а 30–40 на открытках с видами Карловых Вар для своих знакомых.
Алехин терпел несколько дней, а затем объявил: «Больше никаких автографов!» Появился один весьма настойчивый американец. Алехин отказал ему. Тогда американец обратился в судейскую коллегию с заявлением, что он согласен уплатить 1000 крон за один автограф Алехина. Это заявление передали чемпиону мира.
— Ладно, подпишу, — сказал Алехин.
Деньги Алехин отдал турнирному комитету с предложением премировать ими того участника, который на следующий день первым выиграет партию. От участников это решение скрывалось. На другой день Тартаковер быстро победил Боголюбова. Велико было удивление Тартаковера, когда ему тут же, так сказать, не отходя от кассы, главный судья турнира вручил конверт с 1000 кронами! «Это приз Алехина». Любопытно, что победа Тартаковера (примерно в 12-м туре) была вообще первой его победой в турнире!»

 

Да, да, мне тоже это смутно показалось знакомым.
Но я на всякий случай всё же разместил. Мало ли...

 

Местечко Bystřici nad Pernštejnem 13.12.1933.

 

Если бы Владимиру Владимировичу надо было зарифмовать слово "вехи", то получился бы АлЕхин.
А тут после "плохи" ему уже некуда было деваться.