Владимир Высоцкий. Песни, роли, жизнь

Люблю тебя сейчас
Не тайно — напоказ.
Не "после" и не "до" в лучах твоих сгораю.
Навзрыд или смеясь,
Но я люблю сейчас,
А в прошлом — не хочу, а в будущем — не знаю.
В прошедшем "я любил" —
Печальнее могил,
Всё нежное во мне бескрылит и стреножит,
Хотя поэт поэтов говорил:
"Я вас любил: любовь ещё, быть может..."
Так говорят о брошенном, отцветшем —
И в этом жалость есть и снисходительность,
Как к свергнутому с трона королю.
Есть в этом сожаленье об ушедшем
Стремленье, где утеряна стремительность,
И как бы недоверье к "я люблю".
Люблю тебя теперь —
Без мер и без потерь,
Мой век стоит сейчас — я вен не перережу!
Во время, в продолжение, теперь
Я прошлым не дышу и будущим не брежу.
Приду и вброд, и вплавь
К тебе — хоть обезглавь! —
С цепями на ногах и с гирями по пуду.
Ты только по ошибке не заставь,
Чтоб после "я люблю" добавил я, что "буду".
Есть горечь в этом "буду", как ни странно,
Подделанная подпись, червоточина
И лаз для отступленья, про запас,
Бесцветный яд на самом дне стакана
И, словно настоящему пощёчина,
Сомненье в том, что "я люблю" — сейчас.
Смотрю французский сон
С обилием времён,
Где в будущем — не так, и в прошлом — по-другому.
К позорному столбу я пригвождён,
К барьеру вызван я языковому.
Ах, разность в языках!
Не положенье — крах!
Но выход мы вдвоём поищем и обрящем.
Люблю тебя и в сложных временах —
И в будущем, и в прошлом настоящем!

1973 .... В.Высоцкий

«А знаешь ли ты, незабвенный друг мой, Ваня, где я? Возьми-ка, Ваня. карту или, лучше того — глобус! Взял? Теперь ищи, дорогой мои, Америку... Да не там, это, дурачок, Африка. Левее!.. Вот... именно. Теперь найди враждебный США! Так. ...А ниже — Мексика. ..А я в ней. ...Пошарь теперь, Ванечка, пальчиком по Мексике вправо до синего цвета. ...Это будет Карибское море, а в него выдается такой еще язычок. Это полуостров Юкатан. Тут жили индейцы Майя, зверски истребленные испанскими конквистадорами, о чем свидетельствуют многочисленные развалины, останки скелетов, черепа и красная, от обильного политая кровью, земля. На самом кончике Юкатана, вроде как тяпун на языке, есть райское место Канкун, но я не там. ...Мне еще четыре часа на пароходике до острова Косумель — его, Ваня, на карте не ищи, — нет его на карте, потому что он махонький, всего, как от тебя до Внуково. ...Вот сюда и занесла меня недавно воспетая—-«Нелегкая».
Здесь почти тропики. Почти — по-научному называется суб. ...Значит здесь субтропики. Это значит жара, мухи, фрукты, жара, рыба, жара, скука, жара и т. д. ....Марина неожиданно должна здесь сниматься в фильме «Дявольский Бермудский треугольник». ...Гофманиана продолжается....Роль ей неинтересная ни с какой стороны, только со стороны моря. которое, Ванечка, вот оно — прямо под окном комнаты, которая в маленьком таком отеле под названием «La Ceiba». ..В комнате есть кондиционер — так что из пекла прямо попадаешь в холодильник. Море удивительное, никогда нет штормов и цвет голубой и синий и меняется ежесекундно. Но... вода очень соленая, к тому же, говорят, здесь есть любящие людей акулы и воспитанные и взращенные на человечине — барракуды. ...Одну Марина вчера видела с кораблика, на котором съемки. Это такая змея, толщиной в ногу, метра два длиной, но с собачьей головой и собачьими же челюстями. Хотя, она в свою очередь, говорят, вкусная.
Съемки — это адский котел с киношными фонарями. Я был один раз и... баста. А жена моя. — добытчица, вкалывает до обмороков. ....Здоровье мое без особых изменений, несмотря на лекарства и солнце, но я купаюсь, сгораю, мажусь кремом и даже пытаюсь кое-что писать. Например:
«Чистый мёд, как нектар из пыльцы,
Пью и думаю, стоя у рынка:
Злую шутку сыграли жрецы
С золотыми индейцами Инка».
Они, дураки, предсказали, что прийдет спаситель с бородой и на лошади. Он и пришел Фернандо, который Кортес и со товарищи. ...И побил уйму народу — эдак миллионов десять. Прости, Ванечка, за историю с географией. Звонил из Парижа Севке....Он рассказал мало, будучи с похмелья. Опиши хоть ты. ..Я буду здесь еще месяц, а потом намылимся куда подальше. ...................Мой, Наш адрес: Marina Vlady Hotel La Ceiba Cozumel Quintana Roo Mexico. ......Целую ,Марина... Я тоже—-Володя.
Не пей, Ванечка, водки и не балуйся. Привет кому хочешь и шефу...................................................................
.......
"Письмо Владимира Высоцкого , Ивану Бортнику из Мексики.... 5 июля 1977 ...

Он и Карел Готт.

У них были очень странные отношения. Они годами не виделись; за исключением одного раза, не работали вместе. Кажется, у них не было точек соприкосновения. И, тем не менее, они были друзьями. Уже незадолго до конца его 39-летней жизни, на какой-то встрече со зрителями Далю пришла записка: «Олег Иванович, есть ли у Вас друзья? Кто они?» — «Друзей у меня нет, — ответил Даль. — То есть они у меня были — Влад Дворжецкий, Володя Высоцкий...» Потом помолчал, глядя по своей обычной мрачноватой манере последних лет внутрь себя, и добавил: «Я чувствую — они меня ждут».
Их последняя встреча состоялась 1 мая 1980 года. Даль приехал к Высоцкому домой, и тот читал ему свои последние стихи.
«На похоронах Высоцкого Олег сказал: «А теперь моя очередь», — вспоминает его вдова Е.Даль. По воспоминаниям многих людей, он часто повторял эту фразу.
Это стихотворение Олег Даль написал в январе 1981 года. А 3 марта 1981 года не стало и его самого.
В. Высоцкому, брату. Монино, январь 1981
Сейчас я вспоминаю...
Мы прощались... Навсегда...
Сейчас я понял... Понимаю...
Разорванность следа...
Начало мая...
Спотыкаюсь...
Слова, слова, слова.
Сорока бьёт хвостом.
Снег опадает, обнажая
Нагую холодность ветвей.
И вот последняя глава
Пахнула розовым кустом,
Тоску и лживость обещая,
И умерла в груди моей.
Покой-покой...
И одиночество, и злоба.
И плачу я во сне и просыпаюсь...
Обида — серебристый месяц.
Клеймённость — горя проба.
И снова каюсь. Каюсь. Каюсь,
Держа в руках разорванное сердце...

В Интернете происходит что-то откровенно паскудное, братцы!
Ссылки на фотографии через некоторое время пропадают.
Поэтому надо действовать надёжно: копировать интересные фотографии себе на комп и с него загружать их в пост. Тогда они останутся надолго!

Подумаешь - с женой не очень ладно,
Подумаешь - неважно с головой,
Подумаешь - ограбили в парадном, -
Скажи еще спасибо, что - живой!

Ну что ж такого - мучает саркома,
Ну что ж такого - начался запой,
Ну что ж такого - выгнали из дома, -
Скажи еще спасибо, что - живой!

Плевать - партнер по покеру дал дуба,
Плевать, что снится ночью домовой,
Плевать - в "Софии" выбили два зуба, -
Скажи еще спасибо, что - живой!

Да ладно - ну уснул вчера в опилках,
Да ладно - в челюсть врезали ногой,
Да ладно - потащили на носилках, -
Скажи еще спасибо, что - живой!

Да, правда - тот, кто хочет, тот и может,
Да, правда - сам виновен, бог со мной,
Да, правда, - но одно меня тревожит:
Кому сказать спасибо, что - живой?

Он. 1969-й год.

И вкусы, и запросы мои странны,
Я экзотичен, мягко говоря,
Могу одновременно грызть стаканы
И Шиллера читать без словаря.

Во мне два «я», два полюса планеты,
Два разных человека, два врага.
Когда один стремится на балеты,
Другой стремится прямо на бега.

Я лишнего и в мыслях не позволю,
Когда живу от первого лица.
Но часто вырывается на волю
Второе «я» в обличье подлеца.

И я борюсь, давлю в себе мерзавца,
О, участь беспокойная моя!
Боюсь ошибки: может оказаться,
Что я давлю не то второе «я».

Когда в душе я раскрываю гранки
На тех местах, где искренность сама,
Тогда мне в долг дают официантки
И женщины ласкают задарма.

Но вот летят к чертям все идеалы.
Но вот я груб, я нетерпим и зол.
Но вот сижу и тупо ем бокалы,
Забрасывая Шиллера под стол.

А суд идет. Весь зал мне смотрит в спину,
Вы прокурор, вы гражданин судья.
Поверьте мне, не я разбил витрину,
А подлое мое второе «я».

И я прошу вас, строго не судите,
Лишь дайте срок, но не давайте срок,
Я буду посещать суды, как зритель,
И в тюрьмы заходить на огонек.

Я больше не намерен бить витрины
И лица граждан. Так и запиши.
Я воссоединю две половины
Моей больной раздвоенной души.

Искореню! Похороню! Зарою!
Очищусь! Ничего не скрою я.
Мне чуждо это это , ё -мое, второе.
Нет, это не мое второе «я».

Мне чуждо это "я" моё второе , ё -моё!
Нет, это не моё второе "я"
1969 г.... В.Высоцкий

Я был и слаб, и уязвим,
Дрожал всем существом своим,
Кровоточил своим больным,
Истерзанным нутром.
И, словно в пошлом попурри,
Огромный лоб возник в двери
И озарился изнутри
Здоровым недобром.
Но властно дёрнулась рука:
"Лежать лицом к стене!"
И вот мне стали мять бока
На липком топчане.
А самый главный сел за стол,
Вздохнул осатанело
И что-то на меня завёл
Похожее на "дело".
И что-то на меня завёл
Похожее на "дело".
Вот в пальцах цепких и худых
Смешно задёргался кадык,
Нажали в пах, потом — под дых,
На печень-бедолагу.
Когда давили под ребро —
Как ёкало мое нутро!
И кровью харкало перо
В невинную бумагу.
В полубреду, в полупылу
Разделся донага,
В углу готовила иглу
Нестарая карга.
И от корней волос до пят
По телу ужас плёлся:
А вдруг уколом усыпят,
Чтоб сонный раскололся?!
Он, потрудясь над животом,
Сдавил мне череп, а потом
Предплечья мне стянул жгутом
И крови ток прервал.
Я было взвизгнул, но замолк —
Сухие губы на замок.
А он кряхтел, кривился, мок,
Писал и ликовал.
Он в раж вошёл — знакомый раж,
Но я как заору:
"Чего строчишь? А ну, покажь
Секретную муру!.."
Подручный — бывший психопат —
Вязал мои запястья,
Тускнели, выложившись в ряд,
Орудия пристрастья.
Я тёрт, и бит, и нравом крут,
Могу — вразнос, могу — враскрут,
Но тут смирят, но тут уймут —
Я никну и скучаю.
Лежу я голый как сокол,
А главный — шмыг да шмыг за стол,
Всё что-то пишет в протокол,
Хоть я не отвечаю.
Нет, надо силы поберечь,
А то ослаб, устал,
Ведь скоро пятки станут жечь,
Чтоб я захохотал.
Держусь на нерве, начеку,
Но чувствую отвратно:
Мне в горло всунули кишку —
Я выплюнул обратно.
Я взят в тиски, я в клещи взят —
По мне елозят, егозят,
Всё вызнать, выведать хотят,
Всё пробуют на ощупь.
Тут не пройдут и пять минут,
Как душу вынут, изомнут,
Всю испоганят, изорвут,
Ужмут и прополощут.
"Дыши, дыши поглубже ртом!
Да выдохни — умрёшь!" —
"У вас тут выдохни — потом
Навряд ли и вздохнёшь!"
Во весь свой пересохший рот
Я скалюсь: "Ну, порядки!
Со мною номер не пройдёт,
Товарищи-ребятки!"
Убрали свет и дали газ,
Доска какая-то зажглась —
И гноем брызнуло из глаз,
И булькнула трахея.
И он зверел, входил в экстаз,
Приволокли зачем-то таз...
Я видел это как-то раз —
Фильм в качестве трофея.
Ко мне заходят со спины
И делают укол...
"Колите, сукины сыны,
Но дайте протокол!"
Я даже на колени встал,
Я к тазу лбом прижался;
Я требовал, и угрожал,
Молил и унижался.
Но туже затянули жгут,
Вон вижу я — спиртовку жгут,
Все рыжую чертовку ждут
С волосяным кнутом.
Где-где, а тут своё возьмут!
А я гадаю, старый шут:
Когда же раскалённый прут —
Сейчас или потом?
Шабаш калился и лысел,
Пот лился горячо,
Раздался звон — и ворон сел
На белое плечо.
И ворон крикнул: "Nеvеr mоrе!"
Проворен он и прыток,
Напоминает: прямо в морг
Выходит зал для пыток.
Я слабо подымаю хвост,
Хотя для них я глуп и прост:
"Эй! За пристрастный ваш допрос
Придётся отвечать!
Вы, как вас там по именам,
Вернулись к старым временам!
Но протокол допроса нам
Обязаны давать!"
И я через плечо кошу
На писанину ту:
"Я это вам не подпишу,
Покуда не прочту!"
Мне чья-то жёлтая спина
Ответила бесстрастно:
"А ваша подпись не нужна —
Нам без неё всё ясно".
"Сестрёнка, милая, не трусь —
Я не смолчу, я не утрусь,
От протокола отопрусь
При встрече с адвокатом!
Я ничего им не сказал,
Ни на кого не показал,
Скажите всем, кого я знал:
Я им остался братом!"
Он молвил, подведя черту:
Читай, мол, и остынь!
Я впился в писанину ту,
А там — одна латынь...
В глазах — круги, в мозгу — нули,
Проклятый страх, исчезни:
Они же просто завели
Историю болезни!

Он. 1976-й год.

Похоронили соседа... Учёный-вирусолог, отличный мужик и вокалист-любитель.
Жена вспомнила, что записала его, когда он был в гостях: вдова очень благодарна, больше ни у кого таких записей не оказалось.
Популярные эстрадные песни 60-х. Но среди них - явно песня Высоцкого, не слишком избитая. Нашёл.

Два письма
I.
Здравствуй, Коля, милый мой, друг мой ненаглядный!
Во первых строках письма шлю тебе привет.
Вот вернёшься ты, боюсь, занятой, нарядный:
Не заглянешь и домой — сразу в сельсовет.

Как уехал ты — я в крик, бабы прибежали.
«Ой, разлуки, — говорят, — ей не перенесть».
Так скучала за тобой, что меня держали,
Хоть причина не скучать очень даже есть.

Тута Пашка приходил — кум твой окаянный…
Еле-еле не далась — даже щас дрожу.
Он три дня уж, почитай, ходит злой и пьяный —
Перед тем как приставать, пьёт для куражу.

Ты, болтают, получил премию большую;
Будто Борька, наш бугай, — первый чемпион…
К злыдню этому быку я тебя ревную
И люблю тебя сильней, нежели чем он.

Ты приснился мне во сне пьяный, злой, угрюмый…
Если думаешь чего, так не мучь себя:
С агрономом я прошлась… Только ты не думай —
Говорили мы весь час только про тебя.

Я-то ладно, а вот ты — страшно за тебя-то:
Тут недавно приезжал очень важный чин,
Так в столице, говорит, всякие развраты,
Да и женщин, говорит, больше, чем мужчин.

Ты уж, Коля, там не пей — потерпи до дому,
Дома можешь хоть чего — можешь хоть в запой!
Мне не надо никого — даже агроному,
Хоть культурный человек — не сравню с тобой.

Наш амбар в дожди течёт — прохудился, верно,
Без тебя невмоготу — кто создаст уют?!
Хоть какой, но приезжай, жду тебя безмерно!
Если можешь, напиши, что там продают.

II.
Не пиши мне про любовь — не поверю я:
Мне вот тут уже дела твои прошлые.
Слушай лучше: тут — с лавсаном материя,
Если хочешь, я куплю — вещь хорошая.

Водки я пока не пью — ну ни стопочки!
Экономлю и не ем даже супу я,
Потому что я куплю тебе кофточку,
Потому что я люблю тебя, глупая.

Был в балете — мужики девок лапают.
Девки — все как на подбор, (ё-моё )— в белых тапочках.
Вот пишу, а слёзы душат и капают:
Не давай себя хватать, моя лапочка!

Наш бугай — один из первых на выставке.
А сперва кричали — будто бракованный,
Но очухались — и вот дали приз таки:
Весь в медалях он лежит запакованный.

Председателю скажи: пусть избу мою
Кроет нынче же и пусть травку выкосят.
А не то я тёлок крыть — и не подумаю:
Рекордсмена портить мне — на-кось, выкуси!

И пусть починят наш амбар — ведь не гнить зерну!
А будет Пашка приставать — с им как с предателем!
С агрономом не гуляй — ноги выдерну,
Можешь раза два пройтить с председателем.

До свидания, я — в ГУМ, за покупками.
ГУМ — это вроде наш амбар , но — со стёклами…
Ведь ты мне можешь надоесть с полушубками,
В сером платьице с узорами блёклыми.

Да… Тут стоит культурный парк по-над речкою,
Тут гуляю и плюю только в урны я.
Но ты, конечно, не поймёшь там, за печкою,
Потому ты темнота некультурная.
.........
1967 В.Высоцкий

Марина Влади и Владимир Высоцкий. Теплоход "Грузия". Пицунда, август 1969.

Париж 1977-й.
За три года до... Такие счастливые, бодрые, молодые лица!