Фильмы. Рекомендации. Впечатления

Узнайте мужчину, который держит на коленях известную актрису:

 

Хоббиты 20 лет спустя:

 

Сегодня Владимиру Басову могло бы исполниться 98 лет...
Когда Михаил Ульянов пришел в больницу навестить своего друга Владимира Басова, тот лежал неподвижно, уставившись в потолок. Не поворачивая головы, еле слышно произнес: «Миша, страшнее болезни ничего нет, ничего..» Шел последний год его жизни.
Где опять Басов? -нетерпеливо произнес режиссер Борис Бушмелев. Перерыв подходил к концу. Ассистент робко указал глазами в сторону прикрытой двери. Оттуда доносился голос.
- Сашка, вы пообедали? Ну-ну, знаю я вас. Лизу не обижай, и уроки не забудь сделать!
- Владимир Павлович старался говорить шепотом, но у него это получалось плохо.
Съемочная группа терпеливо ждала. Коллеги знали о непростой ситуации в семье артиста. Тяжелый развод с женой, двое детей, которые остались на его попечении. При любом удобном случае он звонил им. Ни одна роль не была так важна для Владимира Павловича, как роль отца.
Его собственное детство не было безоблачным. Отец, человек военный, погиб рано. Мать, сельская учительница, вместе с маленьким Вовой постоянно ездила по городам и весям. Там она читала неграмотным ребятишкам Чехова, Пушкина, Достоевского.
Сын, затаив дыхание, сидел рядышком, слушал. Ему так хотелось попасть в одну из этих увлекательных историй!
...Июнь 1941 года. Худощавый паренек решительным шагом подошел к доске объявлений у входа во ВГИК. Где тут расписание вступительных экзаменов на режиссерский факультет? Однако учебу пришлось отложить - началась война. Володя Басов отправился на фронт добровольцем, прибавив себе лишний год.
Всегда веселый, ироничный, беспечный - сразу и не скажешь, что человек воевал. Он даже как будто пытался скрыть этот факт. Медали прятал в столе, про свои военные заслуги умалчивал...
Спустя шесть лет после первой попытки Владимир Басов вновь стоял у дверей ВГИКа.
Годы учебы пролетели незаметно. И вот уже одна за другой выходят киноленты, где в титрах значится: «Режиссер - В. Басов». Мечта сбылась.
На Мосфильме шли съемки картины «Я шагаю по Москве». Ничего не подозревавший Басов мыл руки в туалете, когда к нему подбежал взволнованный Георгий Данелия.
- Вова, ты нам нужен! Всего одна сцена, прошу тебя! Роль полотера. Маленькая, но яркая и смешная.
- Да ну что вы, в самом деле? Я ведь не актер, я зажат перед камерой, весь фильм вам испорчу! Да и занят я, у меня монтаж.
- Выручай! Так, как ты, истории рассказывать никто не умеет. А нам это и нужно - история, человек в кадре.
Вопрос был решен - как и дальнейшая судьба Басова. Оказывается, он может так, с ходу, изобразить какого угодно персонажа! Мышлаевский в «Днях Турбиных», риелтор Бубукин в картине «По семейным обстоятельствам», Артур Артурович в «Беге», наконец, Дуремар в «Приключениях Буратино»...
Никогда не скрывал: работает не только ради призвания, но и ради денег. «Волка ноги кормят», - часто повторял Басов. И чувствовалась в этих словах какая-то безысходность. Родных уж больно много. Все любимые, всех кормить надо.
«Как же вы вышли замуж за Басова?» - удивленно спрашивали красавицу Валентину Титову неравнодушные граждане. - Он же такой непривлекательный!» В ответ она смеялась. Да что они понимают? Пообщались бы с ним несколько минут и поняли бы, что нет человека красивее. Но друг друга они нашли не сразу...
С первой женой, Розой, у Басова не сложилось: молодые были, зеленые. Второй союз с актрисой Натальей Фатеевой был совсем иным. Актер страстно любил жену и жутко ревновал. «Когда же ты, наконец, постареешь?» - гневно бросал он, когда очередной партнер по фильму пытался ухаживать за Натальей.
Владимир Павлович переживал, чувствовал себя брошенным. И все чаще назначал встречи со своим «старым другом» - алкоголем. Не спасло брак даже наличие сына Владимира. Чувства, когда-то сильные и пылкие, стали стремительно затухать.
Когда на студии появилась молодая актриса Валентина Титова, брак актера уже трещал по швам. Басов устал, измотался, выдохся...
- Приведите мне ее, пусть хоть мельком покажется!
Девушка заглянула в дверь его кабинета, поздоровалась и почти сразу исчезла. Но этого было достаточно. «Женюсь!» - то ли в шутку, то ли всерьез воскликнул он. После оказалось - всерьез.
Сначала никто не мог понять, взаимна ли их любовь. Валя просто не смогла устоять под его напором. Когда Владимир Павлович делал ей предложение, она была уже беременна. Родители девушки пытались отговорить ее: ну зачем он тебе, ты посмотри, он же старый! Все изменила первая встреча с будущей тещей.
- Марья Ивановна, честное слово, если бы я узнал вас раньше, то непременно женился бы на вас! - со всей страстью, на какую только был способен, произнес Владимир Павлович. До самой смерти они с тещей оставались лучшими друзьями.
Дети, жена, работа по душе - все в жизни Басова вроде бы наладилось. Беда пришла нежданно-негаданно.
- Валя, сердце что-то щемит... - еле слышно произнес однажды Владимир Павлович.
Жена бросилась к телефону. Прибывшие медики решили не госпитализировать пациента. Отделались странными рекомендациями: крутить левой рукой и принимать горячие ванны. А спустя три дня Басова увезли на скорой с инсультом.
Почти два месяца Валентина Антиповна ухаживала за мужем в больнице. Он тяжело восстанавливался: передвигался мало, в основном с палочкой, быстро утомлялся. Но хуже всего было его внутреннее состояние. Он вдруг осознал, что больше не сможет работать и жить в полную силу. И нашел «выход» - снова начал пить. Как будто устал сдерживаться, словно внутри у него лопнула какая-то струна. Валентина не смогла это терпеть. Она просто ушла.
Боль от расставания с любимой женщиной была столь сильна, что Басов ожесточился. Квартиру не делить, детей оставить с ним - таковы были его условия. Удивительно, но сначала суд, а потом и бывшая жена согласились.
Однажды Владимир Павлович где-то прочел, что у пингвинов часто самцы высиживают яйца и заботятся о потомстве. «Так вот, мы, значит, с вами пингвинья семья!» - попытался он приободрить детей. Они любили отца, но вряд ли были на его стороне.
После первого инсульта Басов стал появляться в больницах все чаще, а в театре все реже. Специально для него даже ввели должность «режиссер-консультант». Благодаря ей Владимир Павлович мог получать не только пенсию, но и зарплату.
Он любил повторять, что не верит в смерть. Однако в последние годы словно чувствовал, что она идет за ним по пятам. Стал общаться со старшим сыном Володей, с которым 14 лет не выходил на контакт. Больше времени старался проводить с Сашей и Лизой. Как же быстро они растут...
А вот друзей и коллег сторонился. «Не приходите больше», - сжав зубы, говорил он им, вцепившись в край больничной койки. Допускал только самых близких, а то «жалеть еще вздумают!» Немощь сделала его раздражительным стариком.
- Пап, давай помогу!
Сын Саша стоял в дверном проеме ванной и наблюдал за тем, как неловко отец держит бритву.
- Вот уж нет! Что-что, а бриться я буду сам!
Саша молча отступил - с папой спорить бесполезно. В следующую секунду послышался стук упавшей бритвы. Следом за ним тяжело осело тело Владимира Павловича.
- Папа, папа, ты что? Ты что?!
Молодой человек испуганно метался между отцом и телефонным аппаратом. Скорую, срочно! Но было поздно: врачи могли только констатировать смерть Владимира Басова, в которую актер никогда не хотел верить.

 

К старости вообще половые и национальные признаки как-то рассасываются…
Я глубоко пьющий и активно матерящийся русский интеллигент с еврейским паспортом и полунемецкими корнями. Матерюсь профессионально и обаятельно, пью профессионально и этнически точно, с женщинами умозрительно возбужден, с коллегами вяло соревновательно тщеславен.
Но умиротворения нет…
Времени, отпущенного на жизнь, оказалось мало.
Смерти я не боюсь… Боюсь выглядеть старым.
Боюсь умирания постепенного, когда придется хвататься за что-то и за кого-то…
Я красивый старик, боящийся стать беспомощным.
В общем, диагноз – «старость средней тяжести».
В нашем возрасте (от 75-ти и выше) ничего нельзя менять и ничего нельзя бросать. Я столько раз бросал курить, но ни к чему хорошему это не привело. Возвращался обратно к этому пороку, пока сын, которого я очень слушаюсь и боюсь, не сказал: «Всё, хватит». А потом меня навели на замечательного академика, предупредив, что он никого не принимает, но меня откуда-то знает и готов побеседовать. Я собрал полное собрание сочинений анализов мочи и поехал куда-то в конец шоссе Энтузиастов. Особняк, тишина, ходят милые кривоногие дамы в пластмассовых халатах. Ковры, огромный кабинет. По стенам благодарственные грамоты от Наполеона, от Петра I, от Навуходоносора… И сидит академик в золотых очках.
– Сколько вам лет? – говорит.
– Да вот, – говорю, – четыреста будет.
– Мы, значит, ровесники, я младше вас на год.
Когда он увидел мою папку анализов, взмахнул руками: «Умоляю, уберите». Мне это уже понравилось. Заглядывать в досье не стал. «А что у вас?» Я говорю:
– Во-первых, коленки болят утром.
– А у меня, наоборот, вечером. Что еще?
– Одышка.
– Ну это нормально.
– Я стал быстро уставать.
– Правильно. Я тоже. В нашем возрасте так и должно быть.
И я успокоился.
Раз уж академик медицины чувствует себя так же, как и я, то о чем тогда говорить? На прощание я сказал, что бросил курить. Он посмотрел на меня через золотые очки:
– Дорогой мой, зачем? В нашем возрасте ничего нельзя менять и ничего нельзя бросать. Доживаем как есть.
Я поцеловал его в грамоты и ушел.
Гений! А если бы он стал читать мою мочу…
Александр Ширвиндт