Владимир Высоцкий. Песни, роли, жизнь

У неё
всё своё — и бельё, и жильё,
Ну а я
ангажирую угол у тёти.
Для неё —
всё свободное время моё,
На неё
я гляжу из окна, что напротив.
У неё
каждый вечер не гаснет окно,
И вчера
мне лифтёр рассказал за полбанки:
У неё
два знакомых артиста кино
И один
популярный артист из "Таганки".
И пока
у меня в ихнем ЖЭКе рука,
Про неё
я узнал очень много нюансов:
У неё
старший брат — футболист "Спартака",
А отец —
референт в Министерстве финансов.
Я скажу,
что всегда на футболы хожу,
На "Спартак", —
и слова восхищенья о брате.
Я скажу,
что с министром финансов дружу
И что сам
как любитель играю во МХАТе.
У неё,
у неё на окошке — герань,
У неё,
у неё — занавески в разводах,
У меня,
у меня на окне — ни хера,
Только пыль,
только толстая пыль на комодах...
Ничего,
я куплю лотерейный билет,
И тогда
мне останется ждать так недолго.
И хотя
справедливости в мире как нет —
По нему
обязательно выиграю "Волгу".

1968 .. В.Высоцкий

Дурацкий сон, как кистенём,
Избил нещадно.
Невнятно выглядел я в нём
И неприглядно.

Во сне я лгал и предавал,
И льстил легко я...
А я и не подозревал
В себе такое!

Ещё сжимал я кулаки
И бил с натугой,
Но — мягкой кистию руки,
А не упругой.

Тускнело сновиденье, но
Опять являлось.
Смыкал я веки — и оно
Возобновлялось!

Я не шагал, а семенил,
На ровном брусе
Ни разу ногу не сменил —
Трусил и трусил.

Я перед сильным — лебезил,
Пред злобным — гнулся...
И сам себе я мерзок был,
Но не проснулся.

Да это бред — я свой же стон
Слыхал сквозь дрёму!
Но это мне приснился сон,
А не другому.

Очнулся я — и разобрал
Обрывок стона,
И с болью веки разодрал,
Но облегчённо.

И сон повис на потолке,
И распластался...
Сон — в руку ли? И вот в руке
Вопрос остался.

Я вымыл руки — он в спине
Холодной дрожью!
Что было правдою во сне,
Что было ложью?

Коль это сновиденье — мне
Ещё везенье!
Но — если было мне во сне
Ясновиденье?!

Сон — отраженье мыслей дня?
Нет, быть не может!
Но вспомню — и всего меня
Перекорёжит.

А после скажут: "Он вполне
Всё знал и ведал!.."
Мне будет мерзко, как во сне,
В котором предал.

Или — в костёр! Вдруг нет во мне
Шагнуть к костру сил!
Мне будет стыдно, как во сне,
В котором струсил.

Но скажут мне: "Пой в унисон!
Жми что есть духу!.."
И я пойму: вот это сон,
Который в руку!

....1971 В.Высоцкий...

Жил я славно в первой трети
Двадцать лет на белом свете —
по влечению,
Жил бездумно, но при деле,
Плыл куда глаза глядели —
по течению.
Думал: вот она, награда, —
Ведь ни вёслами не надо,
ни ладонями.
Комары, слепни да осы
Донимали, кровососы,
да не доняли.
Слышал, с берега вначале
Мне о помощи кричали,
о спасении.
Не дождались, бедолаги, —
Я лежал, чумной от браги,
в расслаблении.
Крутанёт
ли в повороте,
Завернёт
в водовороте —
всё исправится,
То разуюсь,
то обуюсь,
На себя в воде любуюсь —
очень ндравится.
Берега текут за лодку,
Ну а я ласкаю глотку
медовухою.
После лишнего глоточку —
Глядь: плыву не в одиночку —
со старухою.
И пока я удивлялся,
Пал туман и оказался
в гиблом месте я,
И огромная старуха
Хохотнула прямо в ухо,
злая бестия.
Я кричу — не слышу крику,
Не вяжу от страха лыку,
вижу плохо я,
На ветру меня качает...
"Кто здесь?" Слышу — отвечает:
"Я, Нелёгкая!
Брось креститься, причитая, —
Не спасёт тебя Святая
Богородица:
Тех, кто руль да вёсла бросит,
Тех Нелёгкая заносит —
так уж водится!"
Я впотьмах ищу дорогу,
Медовухи понемногу —
только по сту пью.
А она не засыпает —
Впереди меня ступает
тяжкой поступью.
Вот споткнулась о коренья
От большого ожиренья,
гнусно охая.
У неё одышка даже,
А заносит ведь, туда же,
тварь нелёгкая.
Вдруг навстречу нам живая
Хромоногая, кривая —
морда хитрая.
"Ты, — кричит, — стоишь над бездной,
Я спасу тебя, болезный,
слёзы вытру я!"
Я спросил: "Ты, кто такая?"
А она мне: "Я Кривая —
воз молвы везу".
И хотя я кривобока,
Криворука, кривоока —
я, мол, вывезу...
Я воскликнул, наливая:
"Вывози меня, Кривая, —
я на привязи!
Я тебе и жбан поставлю,
Кривизну твою исправлю —
только вывези!
И ты, Нелёгкая маманя,
На-ка истину в стакане —
больно нервная!
Ты забудь себя на время,
Ты же толстая — в гареме
будешь первая
И упали две старухи
У бутыли медовухи
в пьянь-истерику.
Я пока за кочки прячусь
И тихонько задом пячусь
прямо к берегу...
Лихо выгреб на стремнину:
В два гребка — на середину!
Ох, пройдоха, я!
Чтоб вы сдохли, выпивая,
Две судьбы мои — Кривая
да Нелёгкая!
1977 .. В.Высоцкий

.......................................
фото...Владимир Высоцкий в Канаде.... Morin Heights. июль 1976...

Это просто невероятно!
Как много классных стихотворений от Владимира Семёновича всплывает за давностью лет.
Какой же плодовитый был автор...

Он вышел — зал взбесился. На мгновенье
Пришла в согласье инструментов рать.
Пал пианист на стул и мановенья
Волшебной трости начал ожидать.
Два первых ряда отделяли ленты —
Для свиты, для вельмож, для короля.
Лениво пререкались инструменты,
За первой скрипкой повторяя: "ля".
Настраивались нехотя и хитро,
Друг друга зная издавна до йот.
Поскрипывали старые пюпитры,
На плечи принимая груды нот.
Стоял рояль на возвышенье в центре,
Как чёрный раб, покорный злой судьбе.
Он знал, что будет главным на концерте,
Он взгляды всех приковывал к себе.
И, смутно отражаясь в чёрном теле,
Как два соглядатая, изнутри,
Из чёрной лакированной панели
Следили за маэстро фонари.
В холодном чреве вены струн набухли —
В них звук томился, пауза долга...
И взмыла вверх рояля крышка — будто
Танцовщица разделась донага.
Рука маэстро над землёй застыла,
И пианист подавленно притих.
Клавиатура пальцы ощутила
И поддалась настойчивости их.
Минор мажору портил настроенье,
А тот его упрямо повышал.
Басовый ключ, спасая положенье,
Гармониями ссору заглушал,
У нот шёл спор о смысле интервала,
И вот одноголосия жрецы
Кричали: "В унисоне все начала!
В октаве все начала и концы!"
И возмущались грубые бемоли,
Негодовал изломанный диез:
Зачем, зачем вульгарные триоли
Врываются в изящный экосез!
Низы стремились выбиться в икары,
В верха — их вечно манит высота,
Но мудрые и трезвые бекары
Всех возвращали на свои места.
Склоняясь к пульту, как к военным картам,
Войсками дирижёр повелевал,
Своим резервам — терциям и квартам —
Смертельные приказы отдавал.
И чёрный лак потрескался от боли,
Взвились смычки штыками над толпой
И, не жалея сил и канифоли,
Осуществили смычку со струной.
Тонули мягко клавиши вселенной,
Решив, что их ласкают, а не бьют.
Подумать только: для ленивой левой
Шопен писал Двенадцатый этюд!
Тончали струны под смычком, дымились,
Медь плавилась на сомкнутых губах.
Ударные на мир ожесточились —
У них в руках звучал жестоко Бах.
Уже над грифом пальцы коченели,
На чьей-то деке трещина, как нить:
Так много звука из виолончели
Отверстия не в силах пропустить.
Как кулаки в сумбурной дикой драке,
Взлетали вверх манжеты в темноте,
Какие-то таинственные знаки
Концы смычков чертили в пустоте.
И, зубы клавиш обнажив в улыбке,
Рояль смотрел, как он его терзал.
И слёзы пролились из первой скрипки
И незаметно затопили зал.
Рояль терпел побои, лез из кожи,
Звучала в нём, дрожала в нём мольба,
Но господин, не замечая дрожи,
Красиво мучил чёрного раба.
Вот разошлись смычковые — картинно
Виновников маэстро наказал,
И с пятой вольты слив всех воедино,
Он продолжал нашествие на зал.

1972 В.Высоцкий

А вот это реально ценная и крутая фотография:



К сожалению, качество крайне низкое.
Увы.

Актуальное:

Целуя знамя в пропыленный шелк
И выплюнув в отчаяньи протезы,
Фельдмаршал звал: "Вперед, мой славный полк!
Презрейте смерть, мои головорезы!"
И смятыми знаменами горды,
Воспалены талантливою речью,-
Одни стремились в первые ряды -
Расталкивая спины и зады,
И первыми ложились под картечью.
Хитрец - и тот, который не был смел,-
Не пожелав платить такую цену,
Полз в задний ряд - но там не уцелел:
Его свои же брали на прицел -
И в спину убивали за измену.
Сегодня каждый третий - без сапог,
Но после битвы - заживут, как крезы,-
Прекрасный полк, надежный, верный полк -
Отборные в полку головорезы!
А третьи средь битвы и беды
Старались сохранить и грудь и спину,
Не выходя ни в первые ряды,
Ни в задние,- но как из-за еды,
Дрались за золотую середину.
Они напишут толстые труды
И будут гибнуть в рамах, на картине,-
Те, кто не вышли в первые ряды,
Но не были и сзади - и горды,
Что честно прозябали в середине.
Уже трубач без почестей умолк,
Не слышно меди, только звон железа,
Ах, славный полк, надежный верный полк,
Отборные в полку головорезы.
Но нет, им честь знамен не запятнать,
Дышал фельдмаршал весело и ровно,-
Чтоб их в глазах потомков оправдать,
Он крикнул: "Кто-то должен умирать -
А кто-то должен выжить,- безусловно!"
И нет звезды тусклее, чем у них,-
Уверенно дотянут до кончины,
Скрываясь за отчаянных и злых
Последний ряд оставив для других -
Умеренные люди середины.
...В грязь втоптаны знамена, смятый шелк,
Фельдмаршальские жезлы и протезы.
Ах, славный полк!.. Да был ли славный полк,
В котором сплошь одни головорезы?

1971 ... В.Высоцкий