Шахматная история - новые статьи

А.Кентлер "ФАНТАСТИЧЕСКИЙ МОДЕЛЬ"

А. Кентлер "ДВА МИРА ШАПИРО"

Легенда шахмат Шура Королёва

ий

Не попавшие в “Энциклопедию”. Алексей Серов

Не попавшие в "Энциклопедию". Владимир Попов

Яков Нейштадт: Благодарю судьбу за сделанный ей выбор

Вадим Файбисович "МАЭСТРО"

The historical puzzle: Botvinnik vs Bronstein 1951

Oscar Panno: “Chess is cruel”

Keres wins AVRO Tournament!

Тернистый путь Игоря Платонова

Гений чистой красоты

По ссылке e3e5.com

Поломанная судьба и карьера гроссмейстера из Гродно Евгения Рубана, лишенного званий и не вписавшегося в действительность СССР

По ссылке e3e5.com

Как минский продавец обыграл чемпиона мира по шахматам Эмануила Ласкера

Armenia’s back-to-back Olympic golds

Эпоха покровителей и меценатов. Вожди советских шахмат.

Николай Крыленко

Михаил Ботвинник

Владимир Герман

Борис Вайнштейн

Владислав Виноградов

Михаил Харламов

Владимир Алаторцев

Борис Родионов

Дмитрий Постников

Юрий Авербах

Виталий Севастьянов

Александр Чикваидзе

Владимир Попов. Связь времен.

Адриан Михальчишин "Есть о чём рассказать"

Юрий Сахаров: изломы судьбы

Bent Larsen: An optimist with great fighting spirit

“Head of the Sicilian clan” - Remembering Lev Polugaevsky

Hort: Free falling with Wolfgang Uhlmann

Historical riddle: Schlechter vs Lasker 1910

ПЕРВЫЙ ДИССИДЕНТ
Будущий претендент на мировое первенство Ефим Дмитриевич Боголюбов родился в семье сельского священника в украинском селе Станиславчик. Любознательный сын не захотел идти по стопам своего отца, поступил в политехнический институт и позже стал постоянным посетителем шахматного кафе «Варшавская кофейня». Играл юный Ефим поначалу слабо, но был настоящим фанатиком – сражался круглые сутки напролет, исписывал тетради анализами вариантов. И скоро самоучка, которому давали фору пешку и ход вперед, стал одним из лучших шахматистов Киева. В турнире российских мастеров 1914 он завоевывает звание мастера.
Ефим Дмитриевич Боголюбов - обладал исключительным шахматным талантом. Попав после 1914 года заграницу, он там акклиматизировался и всецело отдался шахматному искусству. Первые призы, достигнутые им в Пестьене (1922 г.) и Карлсбаде (1923), не считая многих других турниров, сразу заставили говорить о нем весь шахматный мир. Стиль игры Боголюбова - это соединение комбинационных идей Чигорина с той железной техникой, которую создали Рубинштейн, а позднее Капабланка. Главный признак его игры – фантазия.
К тому же, Боголюбов едва ли не лучший в мире теоретик своего времени. "Чемодан" его вариантов, страшный и губительный, сделался нарицательным в турнирной практике. Обширное и исключительное знание дебютов дает ему возможность без видимого напряжения переигрывать своих противников и получать преимущество, а тогда выступает на смену стальная техника и завершает заслуженную победу. Недаром говорят, что выйти невинным из дебютной стадии, когда играешь с Боголюбовым,- это уже наполовину спасение от преждевременной гибели.
Существует живописная зарисовка его внешности - «Гроссмейстер страшен. Он смеется одним углом рта, лицо остается каменным, взгляд пронзительный, смех вылетает глухими ударами из могучей груди. Одним ухом выслушивает приглашение на сеансы и мычит невнятное согласие или отказ».
Международный турнир 1925 года вызвал в Москве шахматный бум. Как отмечал на старте турнира Тартаковер, «такого наплыва посетителей, такого необычайного интереса к нашему искусству нигде и никогда еще не встречалось». Шахматные маэстро дали толчок к мирному сближению между Россией и Западной Европой (да и Америкой!), толчок, основанный на том уважении и даже восхищении, которым проникнут весь цивилизованный мир к шахматному празднику человечества, устроенному в Москве правительством Советской России. Турнир закончился сенсационной победой Боголюбова, опередившего и Ласкера (второе место), и Капабланку (третье).
До 1914 года Боголюбов был подданным Российской империи, а с начала войны оказался интернирован в Германии, там женился, завел семью. В Советский Союз он приехал только в 1924 году и победил в двух чемпионатах страны подряд. Однако постоянным местом его жительства оставалась Германия.
Победа Боголюбова выдвинула его в ряды самых популярных людей молодой Советской страны. Он немедленно был избран в руководящий шахматный орган - в Исполбюро Всесоюзной шахсекции ВСФК. Ему также поручили ответственное и почетное дело - пригласили вести открывшийся шахматный отдел в высшем партийном органе - газете «Правда», и он осуществил несколько выпусков.
А затем, к концу года, Боголюбов вернулся к себе в Триберг и оттуда прислал следующее короткое письмо:
«Триберг, 6 декабря 1926 года.
Сим извещаю Шахсекцию, что я вынужден выйти из советского подданства, о чем я и подаю 12 декабря заявление в представительство СССР в Берлине. Препятствия, на которые мне постоянно приходиться наталкиваться, были бы для моей семьи в дальнейшем безусловно гибельными.
С сов. почтением.
Боголюбов».
Что же подтолкнуло чемпиона СССР на такой резкий шаг? Он в чем-то не поладил с Шахсекцией или с Крыленко? Отнюдь нет. Причина оказалась самой прозаической и носила материальный характер. Исполбюро официально объявило, что оно не возражает против участия Боголюбова в трех турнирах - в Меране, Нью-Йорке и Гаване. Однако в Италии к власти пришел Муссолини, и в визе Боголюбову, как гражданину советской страны, было отказано.
В письме к Крыленко Боголюбов так объясняет свое решение:
«Триберг, 5 декабря 1926 года.
Глубокоуважаемый Николай Васильевич!
Как советский подданный, я не получил визу на въезд в Италию (та же участь, вероятно, постигла и Берлинского). Между тем это был последний шанс вернуть утерянное материальное равновесие. Само собой понятно, что прибегать к помощи шахсекции я не собирался и не мог бы таковой принять, так как СССР - страна бедная.
Так или иначе я, благодаря моему подданству, был в этом году лишен возможности достаточно заработать на содержание моей семьи, несмотря на экономность моей жены.
Заработок, который в этом году для меня окончательно утерян, равняется девяти тысячам рублей. Берлинский турнир дал мне очень мало, а работа над сборником международного турнира в Москве, за которую мне пришлось взяться исключительно из-за принципиальных соображений, принесла мне, конечно, только убыток. Мои дела окончательно пошатнулись. Надежда только, что Нью-Йоркский комитет будет вынужден принять мои условия. Пока что, однако, я не имею возможности выполнить мои долговые обязательства. Я не могу долее скрывать от моей жены, что настал момент выполнить данное ей мною слово: начать заботиться только о моей семье, устранив все встречающиеся к тому препятствия.
Посему я сообщаю Вам, что одновременно с получением этого письма в Москве мною будет подано в Советское представительство (Берлин) заявление о необходимости моего выхода из советского подданства. Каким образом это заявление будет истолковано различными советскими инстанциями, безразлично: никакое оскорбительное толкование не заставит меня реагировать. Мой выход из советского гражданства будет являться только попыткой упрочить материальное положение моей семьи.
С совершенным почтением,
Ваш преданный Боголюбов».
Это решение чемпиона СССР и одного из сильнейших шахматистов мира не только смазало весь пропагандистский эффект от московского турнира. Оно нанесло ущерб имиджу молодой Советской страны, пошатнуло авторитет шахсекции и лично ее руководителя. Письмо Боголюбова нуждалось в ответе, и он последовал в виде Постановления Исполбюро Всесоюзной шахсекции. Исполбюро констатировало, что, поставив вопрос о своем выходе из гражданства СССР, Боголюбов показал:
«1. Что интересы собственного кармана и личного материального благополучия (хотя никто не мешал ему вернуться в СССР и принести на пользу рабочих масс свои исключительные шахматные дарования и здесь зарабатывать себе необходимые средства к существованию) стоят выше вопросов чести и права именовать себя гражданином первого в мире рабочего социалистического государства.
2. Что связь его с буржуазными мастерами капиталистической Европы оказалась крепче, чем связь с рабочим классом и шахматными организациями СССР.
3. Что, желая на словах, как он не раз заявлял, всяческого процветания шахматного дела в СССР, он на деле предпочел нанести ему прямой политический и культурный ущерб.
4. Что после такого заявления ни о возвращении Боголюбова в СССР, ни тем самым об использовании его дарований на пользу шахматных организаций в СССР не может быть и речи.
Исходя из всего изложенного и считая, что гражданин Боголюбов, пойдя по стопам Алехина, и явившись не первым, а может быть, и не последним ренегатом в этой области, сам поставил себя вне рядов шахматных организаций СССР, Шахсекция постановляет:
1. Лишить гражданина Боголюбова звания шахматного чемпиона СССР.
2. Гражданина Е. Д. Боголюбова из числа членов шахматной организации СССР исключить.
3. Настоящее свое постановление широко опубликовать».
Однако, видимо, этого показалось мало, и в последнем, 24-м номере журнала «„64“ Шахматы и шашки в рабочем клубе» за 1926 год публикуется передовая статья под красноречивым названием «Измена Боголюбова». Конечно, это сказано с некоторым перехлестом. Строго говоря, можно сказать, что Боголюбов не оправдал доверия. Автор статьи, заместитель Крыленко по Исполбюро, С. Левман заканчивает ее весьма самокритично:
«Боголюбов - ярко выраженный тип буржуазного шахматного профессионала, профессионала без традиции, без любви к искусству, профессионала с болезненным самомнением. Несмотря на все эти недостатки, которые мы знали, мы пытались использовать его большое шахматное дарование в интересах нашей работы. Мы ошиблись. В другой раз мы постараемся быть осторожнее».
Заметим, что следующий раз произошел ровно полвека спустя, когда за границей остался шахматист примерно такого же класса Виктор Корчной. Как и Боголюбову ему удалось сыграть два матча на мировое первенство, но чемпионом мира он тоже не стал.

Гений блица

«Три раунда с Крамником и раунд со смертью».