Об учёных

Здесь интересно собирать разные интересные и неизвестные факты из жизни учёных. Среди нас тут тоже много учёных (есть даже навечно забаненный).


Пару месяцев назад выдающийся французский математик, воспитанник советской математической школы, Миша (Михаил) Громов, ученик Рохлина, получил престижнейшую премию Абеля:
http://www.gazeta.lv/story/9739.html
Вот интервью с Громовым:
http://www.vesti.ru/doc.html?id=287491
А вот статья академика С. П. Новикова о школе Рохлина. Там и о Громове есть.

А несколько лет тому назад другой питерский математик, Григорий Перельман, прославился доказательством гипотезы Пуанкаре и скандалом вокруг обстоятельств.

Байка про Резерфорда и Бора.

Сэр Эрнест Резерфорд, президент Королевской Академии и лауреат Нобелевской премии по физике, рассказывал следующую историю, служащую великолепным примером того, что не всегда просто дать единственно правильный ответ на вопрос.

Некоторое время назад коллега обратился ко мне за помощью. Он собирался поставить самую низкую оценку по физике одному из своих студентов, в то время как этот студент утверждал, что заслуживает высшего балла. Оба, преподаватель и студент согласились положиться на суждение третьего лица, незаинтересованного арбитра; выбор пал на меня.

Экзаменационный вопрос гласил: «Объясните, каким образом можно измерить высоту здания с помощью барометра». Ответ студента был таким: «Нужно подняться с барометром на крышу здания, спустить барометр вниз на длинной веревке, а затем втянуть его обратно и измерить длину веревки, которая и покажет точную высоту здания».

Случай был и впрямь сложный, так как ответ был абсолютно полным и верным! С другой стороны, экзамен был по физике, а ответ имел мало общего с применением знаний в этой области.

Я предложил студенту попытаться ответить еще раз. Дав ему шесть минут на подготовку, я предупредил его, что ответ должен демонстрировать знание физических законов. По истечении пяти минут он так и не написал ничего в экзаменационном листе. Я спросил его, сдается ли он, но он заявил, что у него есть несколько решений проблемы, и он просто выбирает лучшее.

Заинтересовавшись, я попросил молодого человека приступить к ответу, не дожидаясь истечения отведенного срока. Новый ответ на вопрос гласил: «Поднимитесь с барометром на крышу и бросьте его вниз, замеряя время падения. Затем, используя формулу L = (a*t^2)/2, вычислите высоту здания».

Тут я спросил моего коллегу, преподавателя, доволен ли он этим ответом. Тот, наконец, сдался, признав ответ удовлетворительным. Однако студент упоминал, что знает несколько ответов, и я попросил его открыть их нам.

«Есть несколько способов измерить высоту здания с помощью барометра», начал студент. «Например, можно выйти на улицу в солнечный день и измерить высоту барометра и его тени, а также измерить длину тени здания. Затем, решив несложную пропорцию, определить высоту самого здания.»

«Неплохо», сказал я. «Есть и другие способы?»

«Да. Есть очень простой способ, который, уверен, вам понравится. Вы берете барометр в руки и поднимаетесь по лестнице, прикладывая барометр к стене и делая отметки. Сосчитав количество этих отметок и умножив его на размер барометра, вы получите высоту здания. Вполне очевидный метод.»

«Если вы хотите более сложный способ», продолжал он, «то привяжите к барометру шнурок и, раскачивая его, как маятник, определите величину гравитации у основания здания и на его крыше. Из разницы между этими величинами, в принципе, можно вычислить высоту здания. В этом же случае, привязав к барометру шнурок, вы можете подняться с вашим маятником на крышу и, раскачивая его, вычислить высоту здания по периоду прецессии.»

«Наконец», заключил он, «среди множества прочих способов решения проблемы лучшим, пожалуй, является такой: возьмите барометр с собой, найдите управляющего зданием и скажите ему: «Господин управляющий, у меня есть замечательный барометр. Он ваш, если вы скажете мне высоту этого здания».

Тут я спросил студента — неужели он действительно не знал общепринятого решения этой задачи. Он признался, что знал, но сказал при этом, что сыт по горло школой и колледжем, где учителя навязывают ученикам свой способ мышления.

Студентом этим был Нильс Бор (1885–1962), датский физик, лауреат Нобелевской премии 1922 г.

"Есенин-Вольпин - сын Есенина и математик; не очень сильный, не очень
слабый. В какой-то момент он заделался крутым диссидентом: со стаьями
в сам- и там-издате. Ну, его упекли в психушку; а это было внове
тогда: тогда все еще гадали: начнут снова сажать или не начнут. И
посчитали психушку признаком слабости власти (а она, наверное, и была
таковой). И было такое письмо 100 математиков, академиков и ниже; мол,
за что ж вы Ваньку-то Морозова.

В этой связи такой рассказ ходил.
Келдыш (он тогда был Президентом Академии) собрал
академиков-подписантов и стал их уговаривать свои подписи отозвать (ЦК
считал, что если академики отзовут, то можно будет открыто
распубликовать все дело, представив как акцию неудачников). И Келдыш
им криком кричал: "но ведь он действительно шизофреник!" (что было
правдой. Я немного общался с Вольпиным; странный человек). И вот в
ответ Келдышу Колмогоров говорит:
- Ну, Мстислав Вселодович, да кто же из здесь присутствующих НЕ
шизофреник?"
http://nikitin.wm.ru/cgi/forum2/message.pl?chain=1246562867&id=1246663194

Не подскажете ли, кажется в книге "Физики о физиках" 50-летней давности было опубликовано о слабом теоретическом обосновании результатов эксперимента одним из знаменитых физиков. Но когда второй тоже знаменитый физик выполнил расчёты, то первый сказал: извини, но результат противоположен! Тогда тот ответил: Тогда это ещё проще! И тут же выдал более короткий вывод. Не уместен ли он Здесь?

Из коротких историй
Энрико Ферми был членом Итальянской академии наук. Заседания ее проходили во дворце и обставлялись всегда чрезвычайно пышно.

Опаздывая на одно из заседаний, Ферми подъехал ко дворцу на своем маленьком «фиате». Выглядел он совсем не по-профессорски, имел довольно затрапезный вид, был без положенной мантии и треуголки. Ферми решил все же попытаться проникнуть во дворец. Преградившим ему путь карабинерам он отрекомендовался как «шофер Его Превосходительства профессора Ферми». Все обошлось благополучно.
см. http://n-t.ru/ri/fz/fzks.htm


З павагай

Изучая свое прошлое, точнее - о своей маме, а она работала оператором ЭВМ на Минск-2 в конце 60-х...
Так вот наткнулся на интересную информацию, что минчанин Исаак Брук создал первый советский компьютер еще в 1951 году. При этом он ПЕРЕОТКРЫЛ изобретение фон Неймана. Самостоятельно. Потому что разработка ЭВМ в США была строго засекречена.

Параллельно велись работы над МЭСМ (Малая электронная счётная машина). Разрабатывалась лабораторией С. А. Лебедева (на базе киевского Института электротехники АН УССР) с конца 1948 года.
В Википедии указывается, что обе ЭВМ стали работать почти одновременно:

Мощнейший импульс в информатике и кибернетике!

Даже самые авторитетные ученые, такие, например, как сэр Флиндерс Питри могут ошибаться.

Хочется добавить, что термин "неуместный артефакт" вполне приемлем. Иногда за ними следует просто недостаточность знаний о простых, но остроумных решениях банальными средствами, или даже существенное переосмысление о возможностях древних цивилизаций, как, например, с антикитерским механизмом. Что совершенно не означает наличие могучих атлантов из другой галактики с бесконтактными отбойниками.

Так

.