Алехин Александр Александрович

Это зависит от воспитания.
Исторически сложилось, что в шахматах шаха называли царем. Но ведь переделали в короля.
Так надо ли не считаться с мнением носителя фамилии?

Я выиграл когда-то решающую партию в швейцарке у потомка брата Алёхина.
В Харькове жил брат Алёхина, и это видимо был его потомок

Уже несколько раз писал по этому поводу, и, боюсь, придется вернуться к этой теме. Сложилось устойчивое мнение, что фонетические процессы русского языка превратили кое-где [ь] и [е] в [о], что в графике выразилось в появлении соответствующей диакритики - ё (верно); что дворянские имена этот процесс практически не затронул (тоже верно); и, следовательно, Алехин величал себя на дореволюционный манер через [е]. Последнее утверждение суть ошибочно, упомянутый процесс не должен был затронуть фамилию Алехин вовсе не из-за аристократизма и знатности, а из-за мягкого согласного [х'], иначе, напр.:

• вождь мирового пролетариата Лёнин;
• ректор Академии художеств Рёпин;
• председатель правления Союза писателей Фёдин;
• борец и депутат Государственной думы Карёлин.

В списке общерусских фамилий есть только одна, по которой можно проверить переход [е] -> [о]: Тетерин. Как видим, е сохранилась. Иными словами, на протяжении XVI-XIX веков фамилия писалась Алехин и также произносилась всеми, кроме как носителями редких диалектов. Аналогично образование той же этимологии - Алексин, а вот Алешин допустимо было произносить с лабиализацией гласного. Ситуация изменилась в ХХ веке, и вовсе не непосредственно из-за фонетики, а по политическим соображениям. Уже не только носители диалектов, но и просто сознательные граждане стали менять фамилии (как свои, так и чужие) на более простонародные и деревенские - как этим гражданам казалось. В результате подобной гиперкоррекции и возникли столь возмутительные прецеденты.

После е идет твердое [к], поэтому диакритический знак избыточен, под ударением носители русского языка произнесут [о].

Как будет угодно. Я уже писал, некоторые произносят Альохим - тут дело привычки и традиции. Важно не пытаться навязать свое мнение как единственно верное, как некий эталон.

О том и речь, алеф в кубе (Ал. Ал. Ал.) при гематрии оного 111 (1+30+80), что однозначно указывает на дату рождения - 01.11, ну и так далее.

Прочитал на chess-news интересную новость:

Кто-нибудь в курсе, действительно, ли 1.01 был открыт архив и что показало вскрытие оригинала "Арийских и еврейских шахмат"?

Котов, надо признать, не стал подавать свое видение в закамуфлированной форме, рассказ о матери будущего чемпиона открывает первый том "Шахматного наследия А.А. Алехина" (не "Белые и черные").

В дальнейшем версия о наследственной природе алкоголизма стала доминирующей в беллетристике, напр., "Имя мое легион" Г.П. Климова.

Существуют, однако, сведения, что у Алехина - как у истинно правоверного - было в аккурат четыре жены, что его мать звали Анисией (Анисьей) Ивановной, и умерла она действительно в Базеле, но в 1915 году от рака яичников.

—- добавлено: 20 May 2017, опубликовано: 20 May 2017 —-

Если обратится к официальной, никем не оспариваемой биографии чемпиона, то в 1911 он поступил в Императорское училище правоведения, построенное на месте винных погребов (магазейнов). Студенты этого училища были персонажами фольклора: "на Фонтанке водку пил". Шахматное окружение, опять же - Шифферса с Чигориным, правда, Алехин не застал, но с Алапиным был неплохо знаком. Далее летучий отряд Красного Креста - военные медики редко являются эталоном трезвости. При таком раскладе бремя доказательство ложится на того, кто рискнет утверждать, что Алехин пил умеренно.

Вот заметка Ю.В. Крузенштерн-Петерец (журналистки, благодаря которой нам доступна поэзия восточной части эмиграции - Харбин/Шанхай) о сеансах 1933 года. Я уже цитировал фрагмент: "О себе Алехин рассказывал как-то отрывочно и неясно: - сказал, что он терпеть не может, когда его называют Алехин, через "ё" (как ёлка), потому что "Алехин, Алехин". Это было примерно все". Чаще на Крузенштерн-Петерец ссылаются, когда упоминают о геронтофильной ориентации Алехина (это период между третьей и четвертой женами): "Алехин ехал не один. С ним была пожилая американка, г-жа Фримен, больная женщина, страдавшая подагрой. Ноги у нее были забинтованы, ей трудно было ходить, и Алехин трогательно о ней заботился. Когда я поднялась на пароход, Алехин прежде всего попросил меня проинтервьюировать г-жу Фримен, которую он называл своим большим другом, и вдобавок художницей." Настало время, специально для поклонников ЗОЖ, привести и иные фрагменты.

Ничего из приведённого расклада не видно, кроме слухов, догадок и предположений, строго в русле "генеральной линии" пар ... Котова. Раз учился рядом с "погребами", значит алкоголик. Естественно. Мать принимала наркотики (опять Котов!). Конечно, чем же бездельнице-дворянке ещё заниматься, и её сын, кровь из носу, но должен был стать алкашом (интересно, почему не наркоманом?). Военные медики времён Первой мировой - все как на подбор, обязаны бухать, как персонажи современных сериалов на медицинскую тему. Да, а какое отношение к "алкоголизму" Алехина имеет его знакомство с Алапиным? Неужто их вместе папарацци застукали в непотребном виде?
Ровно на такой логике и строятся все без исключения современные "исторические" труды в жанре "фольк-хистори", где доказать на пальцах что угодно - извините, как два пальца...
А приведённый возможный эпизод 1933 года как раз и укладывается в рамки более или менее точной истории - именно в этот период у Алехина и начался творческий и алкогольный кризис, приведший к потере титула в 1935-ом. Здесь всё правильно.
Пока нет таких же свидетельств о периоде до 1933 года - может не стоит делать скоропалительных выводов?

Так и я о том же. Между "выпивающим" и стадиальным алкоголиком разница огромная. А нам, с нелёгкой руки Котова, преподносят только вторую оценку.

Насчет кризиса 33-го года - считается, что между матчами с Боголюбовым у Алехина был период Сан-Ремо/Бледа, когда выигрывалось почти все. Вот турниры перед турне:

• Берн 12,5 из 15 (поражение от Боголюбова, победил Флора, Султан-Хана и Бернштейна; на очко впереди Эйве и Флора)
• Пасадена 8,5 из 11 (поражение от Дейка, победил Кэждена, Решевского и Стейнера)

А вот после:

• 5-ая Олимпиада 9,5 из 12 (проиграл Тартаковеру, повержены Микенас и вновь Султан-Хан; второе место - Кэжден, 10 из 14)
• Париж 8 из 9 (короткие ничьи на финише с Тартаковером и Лилиенталем)

Теперь насчет свидетельств до 33-го года, сейчас приведу. Но, вообще-то, по умолчанию предполагается, что пил порядком - иначе об этом были бы данные.

—- добавлено: 20 May 2017 —-

Ганс Кмох, который был секундантом Алехина на матчах с Боголюбовым и арбитром на матчах с Эйве, подробно описал период расцвета шахматного гения.

А вот про четвертую супругу.

Все корреспонденты отметили, что на матч-реванш Алехин вышел трезвым (как и его противник, надо полагать - но на это никто не обратил внимания). Очевидно, вид пьющего молоко Алехина вызывал у публики когнитивный диссонанс, от которого Эйве, день рождения которого все мы сегодня отмечаем, так и не смог отойти по ходу матча.

P.S. Чтобы два раза не бегать, в конце посвященного Алехину раздела (No.5 in "Grandmasters I Have Known") Кмох упоминает некоего распорядителя первого матча с Боголюбовым по фамилии Терещенко, который сразу настроил чемпиона против себя, обратившись: "Господин Алёхин". По мнению самого Алехина, такое произношение является еврейским искажением его фамилии, вроде Троцкий вместо Троицкий. Н.С. Терещенко, партнер Алехина по консультационным партиям, умер в 1919 году, да и вряд ли он мог допустить такую ошибку.

Уважал, стало быть. Было бы желание называть человека правильно-и нетрудно привыкнуть. Через ё уже и уши режет. Не труднее чем привыкнуть к переименованию милиции в полицию

А может они не от Алёши, а от Алехана...

Так и еще ...

Зима 1920 — 1921 гг. Москва. Суровое, незабываемое время! Советский народ только что покончил с гражданской войной, разгромив белогвардейцев и интервентов. С таким же энтузиазмом, как на фронтах, боролись советские люди с разрухой, голодом, нищетой, детской беспризорностью, бандитизмом.

Начальник Центророзыска был явно не в духе. Быстрыми шагами прошел в кабинет, отдав по дороге приказание дежурному. Через несколько минут в кабинет вошел высокий молодой блондин в меховой куртке.

— Слышал про вас, товарищ следователь, — резко заговорил начальник, — что вы в шахматах мастак. И училище правоведения кончили, так что в нашем деле разбираетесь. Решил поручить вам трудное расследование. Задача почище шахматной. Арестовали мы вчера парня за зверское убийство пожилых супругов. Муж — известный в прошлом инженер. Он в последнее время после сыпняка не работал, жена тоже. На толкучке загоняли что можно для пропитания, а вещичек было много и всяких. Там этот парень с мужем и познакомился, разговорился, пришел к старикам на квартиру, и вскоре стал у них как родной. Высмотрел, очевидно, где что лежит, попросился переночевать, да обоих топором и прикончил. Нашли мы его легко: по адресу в записной книжке мужа. И вещи не все успел скрыть. Вину, правда, отрицает начисто. Так вот. С бандитами мы не цацкаемся, они вон недавно даже на товарища Ленина напали. Расстрел! Но . ..

Начальник Центророзыска замялся.
— Но... — повторил следователь.
— Нет во мне убежденности! Не тот тип. Очкастый, из-за глаз и от военной службы освобожден, служит чертежником, худой и голодный, как бродячий пес. Только что его допрашивал. Концы с концами не сводит. Про вещи говорит: супруги сами ему навязали; им после тифа трудно по толкучке шляться. Ну, он и их кормил и сам подкармливался.

Начальник неожиданно рассмеялся.

— Самое странное: вхожу к нему в камеру, а он шахматную книжку немецкую, Дюфреня какого-то, листает. Через день-два ему вышка, а он вон чем занимается. Я и вспомнил о вас. Действуйте! Дайте убийце мат в два хода! Вот адрес. Вот мандат. Но помните: в наших руках жизнь человека. Ошибка недопустима.

Квартира была опечатана, и все еще было на месте. На полу виднелись кровавые пятна. Мелом были очерчены два продолговатых прямоугольника. Обычная обстановка до нельзя уплотненной квартиры. В большой комнате кровати, письменный и обеденный столы, пианино, книжный шкаф, буфет, гардероб. Как в комиссионном магазине. На стенах картины, портреты, расписные фарфоровые тарелочки.

Что тут обнаружишь? Какие улики? Но следователь не искал ни отпечатков пальцев, ни пепла, ни иных следов. Сел и с глубоким вниманием около получаса разглядывал все вокруг. Потом вышел, опечатал комнату и отправился в тюрьму.

Обвиненный, разбуженный глубокой ночью для допроса, был раздражен. Он не внушал симпатии.

— Теребят, теребят меня, — нервно заговорил он. — То сам начальник, то вы теперь, а к чему? Ведь ни единому слову не верите! Я сто раз рассказывал.

— Но меня интересует то, что вы не рассказывали, — мягко заметил следователь. — Какого вы, например, мнения о характере убитого: разгильдяй, аккуратный человек или ни то, ни се, как мы с вами.

Обвинений насмешливо улыбнулся: — Что вы! Инженер, и разгильдяй: у него можно было поучиться точности и порядку!

— Вы помогали ему при уплотнении устраиваться?

— Конечно. Перетаскивал комоды, пианино, рухлядь. Старикам не под силу. Все расставлял . . .

— Тарелочки по стенам развешивали, фотографии?

— Нет. Это он сам. Симметрично, ровно, с любовью.

Следователь оживился: — Можете вы перечислить, что висело на стене против двери?

Обвиненный улыбнулся: — Поймать хотите, часто ли я там бывал? Часто! Пили морковный чай с черными сухариками. Играли в шахматы. Разговаривали.

— Итак, что же было на стене? Не спешите. Соберитесь с мыслями.

— В центре большой портрет хозяйки в масляных красках. Пониже портрет хозяина поменьше.

Следователь кивнул: — Правильно. А налево?

— Две фарфоровых тарелки с альпийскими видами.

— Одна — с альпийским, на другой — поляна с русской избой.

— Верно. Рядом групповой снимок. На нем ... на нем . . .

— Люди в военной форме. Хозяин в бытность вольноопределяющимся среди офицеров в турецкую войну, — подсказал следователь.

— Ну, и память у вас!

— Дальше! Дальше!!

— Направо тоже две фарфоровых тарелки и ... и все . . .

Следователь кивнул: — Да, все. Именно такой я видел стену.

— Допрос окончен?

— Нет. Не пропустили ли вы чего? Подумайте: хозяин был аккуратным, «ученый малый, но педант», любил симметрию, а ее нет. И место справа от фарфоровых тарелок потемнее. Не так обои выцвели.

Обвиняемый хлопнул себя по лбу.

— Да, да. Там тоже висела рамка. Точь в точь, как слева.

— И что в ней было?

— Не помню.

— Подумайте. Напрягите память. Я подожду.

Арестант задумался. Для следователя минуты казались часами.

— Не помню, — вздохнул обвиняе-мый.

— Подумаем вдвоем, — сказал следователь. — Что бывает в таких рамках? Он с женой после свадьбы?

— Нет.

— Он в мундире с орденами?

— Нет.

— Он с отцом и матерью, с братьями и сестрами?

— Нет.

— Он среди школьных друзей? Обвиняемый вскочил с загоревшимися глазами.

— Вы правы! Только не среди школьных. Институтский выпуск. Молодые инженеры. Как же, он мне там себя показывал.

— Какой институт? Горный? Путей сообщения?

— Императорское высшее техническое училище.

— В каком году кончил?

— Не знаю. Вероятно, лет тридцать назад.

Следователь порывисто поднялся и вышел из камеры.

Прошли сутки, и его снова вызвали на допрос: отчаявшегося, измученного, потерявшего надежду. И снова вошел молодой следователь: уставший до предела, сонный, но улыбающийся.

— Опять вертеть вола? — мрачно спросил обвиняемый. — Я готов к смерти. О чем еще рассказывать?

— Да, пожалуй, не о чем, — согласился следователь.

— Вы свободны. А вот и гражданин, который сядет на ваше место.

В дверь вводили пожилого всклокоченного человека, с яростью глядевшего на следователя.

— Ищейка проклятая, поймал-таки! — с яростью прохрипел он. — У большевиков Шерлок Холмсы завелись! Чёрт меня дернул задержаться в Москве, да еще с золотыми вещами!

Его увели.

— Я вам обязан жизнью, товарищ следователь, — с чувством сказал освобожденный. — Но как вы нашли преступника?

— Идемте, я вам расскажу по дороге, — ответил следователь. — Хочу отоспаться: две ночи по вашей милости глаз не сомкнул.


Они вышли на улицу.

— Видите ли, у начальника Центророзыска возникли сомнения в вашей виновности, несмотря на явные улики, а он — старый большевик, прошедший огонь, воду и медные трубы. Такие разбираются в людях. Возникли сомнения и у меня, когда он рассказал, что застал вас с Дюфренем в руках. Не верю я, что шахматист может стать бандитом.

Узнав от вас о содержании снимка, взял я машину и начал с оперативниками метаться по Москве. Был в техническом училище, просмотрел списки выпускников за давние годы, пока не нашел нужного. Переписал весь, поехал в адресный стол. Из сорока двух инженеров налицо оказалось только шесть. Кто умер, кто уехал. Поехали с обыском по шести адресам. Пятеро легко доказали алиби, а шестого поймали с поличным. И золотые вещички и документы убитого. Деклассированный тип, бывший владелец завода. Встретил однокашника, пришел в гости, остался ночевать, в разговоре разузнал про вас, ночью убил и ограбил стариков, благо есть на кого свалить. На память о золотой молодости взял снимок. Как писал Достоевский: «он был зол и сентиментален». Сами видите: раскрыть преступление было нетрудно.

— Нетрудно?? Если бы не вспомнили про пустое место на стене!...

— Не вспомнил бы? Что вы! При моей зрительной памяти! Если уж я десятки шахматных партий играю, не смотря на доски, то это . ..

— Значит, вы ...

— Ну, вам как коллеге-шахматисту могу представиться должным образом: следователь Центророзыска Алехин Александр Александрович — шахматный чемпион Советской России.

.

Неизвестная мне история. Тронут человечностью Александра Александровича.
И напечатано в 1964 году, когда его имя было под негласным запретом.
Хотя Василия Николаевича легко понимаю - он, как и Алехин, был из дворян.
Но по известным причинам вынужден был скрывать свое дворянское происхождение (со слов Ю.Л. Авербаха).

Шахматы и рок. Жизненная трагедия Александра Алехина

не еда а ёда!

Вот оно как. Хорош гусь. А в СССР что, делали вид, что не знают этого или действительно не знали?

Замечательный гусь!
Возглавил федерацию, чтобы спасать своих коллег "неправильной национальности", и " сотрудничество" заключалось именно в этом...

Вот реальное свидетельство о мнении самого Александра Александровича по поводу "е" и "ё" в его фамилии:



Это из воспоминаний близкого знакомого Алехина (и по дореволюционной России, и по эмиграции) Льва Любимова.

Насчет алкоголя нашел косвенное свидетельство. Причем важно то, что Флор реально много общался и играл с Алехиным, то есть это просто одно из воспоминаний, которое было у него о шахматисте и вспомнилось в подходящей обстановке, но без прямого разговора по теме, что дает ценность и добавляет верности.