Стихи, которые мы читаем

Ну а что? Консуэла Веласкес написала "Бесаме мучо" вообще в 16.

Любовные страдания для юной девушки это норма. А такие философские строки характерны для умудренного опытом человека.

То-то и оно что не было никаких любовных страданий.

Тогда сублимация в чистом виде...

Был Кочубей богат и горд,
Его луга обильны были,
И очень много конских морд
Его потребностям служили, –

Такой пародия была,
От смеха публика стонала,
В кривые глядя зеркала
На перевод с оригинала:

"Богат и славен Кочубей,
Его луга необозримы,
Там табуны его коней
Пасутся вольны, нехранимы".

При переводе с языка –
На языки, которых много–
Остались кони, и луга,
И Кочубей, и ямбы слога.

А суть, быть может конских морд
По воле словаря чужого –
Такой любви особый сорт,
Где морда – ласковое слово,

И где потребностям служа,
Такие ласковые морды
Не станут жертвой грабежа,
Топча воинственные орды!

По сути, высмеять – грешно
Чужой словарь!.. И в данном свете
Мы тоже выглядим смешно
Порой, как переводы эти.

Юнна Мориц

Бальмонта на круглом столе в Госдуме предложили запретить - как сатаниста.
https://www.vedomosti.ru/politics/articles/2025/04/08/1103137-borbu-s-satanizmom

Вот из него:

«Наш царь - Мукден, наш царь - Цусима,
Наш царь - кровавое пятно,
Зловонье пороха и дыма,
В котором разуму - темно.

Наш царь - убожество слепое,
Тюрьма и кнут, подсуд, расстрел,
Царь-висельник, тем низкий вдвое,
Что обещал, но дать не смел.

Он трус, он чувствует с запинкой,
Но будет, - час расплаты ждет.
Кто начал царствовать - Ходынкой,
Тот кончит - встав на эшафот»
Константин Бальмонт, 1907 г.

По Анне Шафран давно уже психиатры рыдают. Даже Соловьев не выдержал и выгнал ее...
Руки прочь от Бальмонта. (и от Бодлера, кстати, тоже)

В АТАКЕ

Бросается снова за ротою рота
На страшный, на чёрный бугор,
Сквозь узкие щели немецкого дзота
Рычат пулемёты в упор.

Но мы и под пулями плеч не сутулим,
Ведь с нами — легка и быстра —
Навстречу победе, не кланяясь пулям,
Идёт молодая сестра.

И каждый далёкое милое имя
В душе произносит сейчас,
Как будто глазами её голубыми
Вся родина смотрит на нас.

21 октября 1942 г.
Павел Шубин

Милый друг, иль ты не видишь,
Что всё видимое нами -
Только отблеск, только тени
От незримого очами?

Милый друг, иль ты не слышишь,
Что житейский шум трескучий -
Только отклик искаженный
Торжествующих созвучий?

Милый друг, иль ты не чуешь,
Что одно на целом свете -
Только то, что сердце к сердцу
Говорит в немом привете?

Владимир Соловьев

Настроение графомана
Я владею рифмой глубокой.
Вижу небо и самое дно.
Я талант свой ещё не пропил,
Да и Муза со мной заодно.

Пусть завистники злобно смеются!
Пусть клянут меня желчью своей!
Пусть мои превосходные бюсты
Украшают сто тысяч аллей.

Сам себе я звезду замастачу, –
Будут люди шагать по звезде.
На аллеях ста звёзд – не иначе –
Наиярчайшую выделят мне.

На заре просыпаясь от славы,
Ноутбук свой открою, начну,
Напишу пару строф о Татьяне,
Незаконченный опус добью.

Нет, счастливый конец не цепляет –
Нужно драму в размер облачать!
Распишу все заборы стихами.
Отрезвею от слов палача.

Пусть шагает читатель по звёздам,
По аллее, где гибнут сердца
Самых ярких, нахально нескромных
Графоманов вроде меня.

Я владею рифмой глубокой,
И удача со мною в ладах.
Не смотрите что я рок-н-роллом
Увлекаюсь в райских садах.
Самсошко Сергей

Адын ворон, который жил в горах,
Шяшлик на виходной послал Аллах.
Пачистив “Блендаметом” клюв в ауле,
Варона сел поесть шяшлик на стуле.
И щтоби мясо в горле не застрял,
Варона "Хванчкара" бутылку взял.

Тут мимо на работу шел лисица,
Башка балит! Хатэл апахмелицца.
И запах шяшлика услышав носом,
К варона подбежал с таким вапросом:
- О джюраджёл, какой хароший ты,
Чо кушаешь - шяшлик или манты?
- Не твой то дело, джюраджёл
- Варон сказала - "Вон пашёл!!"

Но наш лиса не унимался,
Беседу продлевать старался,
На все три зуба улибался,
Лажился, снова паднимался,
Моргал стеклянным хитрым глазом,
Пищал и ловко двигал тазом.

"Какие бедра у тэбя красивий,
Как харашо на них сидят лосины,
Какой красивий у тэбя лицо.
Ты красивее чем барсук Кацо!
Какие перья - все пачти што бэз ущерба!
А мускул твой - сматри - Виталий Щербо!
Твой запах - мир цветов Узбекистана!
Ты не варона, ты арёл Монтана!
Да ты фантастишь, джюраджёл, ты знаешь?!
И слищал я, ти круто танцеваешь!"

И у варона от такого камплимента
Паднялся дух моральный в сто працента!
Он танцевать не мог от самого рожденья
Праблема бил с каардинацией движенья.
А тут танцором вдруг назвал его лиса!
Варона встал на стул, сказал: "Асса!!!".
И начал двигать всей частями тела,
Пока в затылке кожа не вспатэла.

Но вдруг варона лапом оступился.
Сломался стул. Варон упал. Разбился.
Шяшлик на зэмлю повалился
И полбутылки "Хванчкара".
А хитрий лис сказал: "УРА!"
Все подобрал и биль такой…
Лежит на травке, никакой!

МОРАЛЬ:

Кагда шяшлик с вином послал Аллах
Все забирай и ныкайся в горах!
И будь ты лучший танцовщик аула
Чтоби плясать, слезай, дурак, со стула!

Я вермута сделал глоток
И вкусом был тронут полынным,
Как будто, тоске поперек,
Я встретился с другом старинным.

Давно мы не виделись с ним,
И сцены менялись, и акты,

И он, – сколько лет, сколько зим! –
Спросил меня тихо: Ну как ты?

Бокал я чуть-чуть наклонил
С полоской, идущей по краю,

Помедлил, еще раз отпил
И честно ответил: Не знаю!

А.С.Кушнер

Аполлон Майков

ЛАСТОЧКИ

Мой сад с каждым днем увядает;
Помят он, поломан и пуст,
Хоть пышно еще доцветает
Настурций в нем огненный куст…

Мне грустно! Меня раздражает
И солнца осеннего блеск,
И лист, что с березы спадает,
И поздних кузнечиков треск.

Взгляну ль по привычке под крышу
Пустое гнездо над окном:
В нем ласточек речи не слышу,
Солома обветрилась в нем…

А помню я, как хлопотали
Две ласточки, строя его!
Как прутики глиной скрепляли
И пуху таскали в него!

Как весел был труд их, как ловок!
Как любо им было, когда
Пять маленьких, быстрых головок
Выглядывать стали с гнезда!

И целый-то день говоруньи,
Как дети, вели разговор…
Потом полетели, летуньи!
Я мало их видел с тех пор!

И вот — их гнездо одиноко!
Они уж в иной стороне —
Далёко, далёко, далёко…
О, если бы крылья и мне!

1856 г.