Этюды...

И опять стреляю дуплетом
Выстрел первый.

Если такой классный этюд (Каспарян - это Каспарян!) заслуживает столь суровой оценки, то какое же произведение вызовет похвалу у Анатолия Кузнецова? Не пропустите завтрашнюю "публикацию".

Второй выстрел.
Решил, что завтра у меня начинается сегодня, а то ведь сегодня в завтрашний день не все могут смотреть, вернее смотреть могут не только лишь все, мало кто может это делать.

Что и говорить Вещь! Шикарный этюд! Даже этюдище!

И опять сдвоенные пешки этюды.
Для начала классическая штучка гроссмейстера. Штучка классическая, простая и симпатичная.

А вот что бывает, когда с интересной позицией поработают напильником поработает хороший этюдист (комментарий А.Г. Кузнецова).

Ну-с, продолжим.
Этюд, который по-моему мнению должен знать любой грамотный шахматист.
Комментарий А.Г. Кузнецова.

В каком этюде?

Тогда бы не было одной из изюминок эдюта: вот такого цугцванга:


Ход белых - ничья.
Ход чёрных - проигрыш.

К следующему этюду - для начала предисловие. В стихах!

Шахматный конь
Круглогривый, тяжёлый, суконцем подбитый,
шахматный конь в коробке уснул, —
а давно ли, давно ли в пивной знаменитой
стоял живой человеческий гул?
Гул живописцев, ребят бородатых,
и крики поэтов, и стон скрипачей...
Лампа сияла, а пол под ней
был весь в очень ровных квадратах.

Он сидел с друзьями в любимом углу,
по привычке слегка пригнувшись к столу,
и друзья вспоминали турниры былые,
говорили о тонком его мастерстве...
Бархатный стук в голове:
это ходят фигуры резные.

Старый маэстро пивцо попивал,
слушал друзей, сигару жевал,
кивал головой седовато-кудластой,
и ворот осыпан был перхотью частой, —
скорлупками шахматных мыслей.

И друзья вспоминали, как, матом грозя,
Кизерицкому в Вене он отдал ферзя.
Кругом над столами нависли
табачные тучи, а плиточный пол
был в тёмных и светлых квадратах.
Друзья вспоминали, какой изобрёл
он дерзостный гамбит когда-то.

Старый маэстро пивцо попивал,
слушал друзей, сигару жевал
и думал с улыбкою хмурой:
«Кто-то, а кто — я понять не могу,
переставляет в мозгу,
как тяжёлую мебель, фигуры,
и пешка одна со вчерашнего дня
чёрною куклой идёт на меня».

Старый маэстро сидел согнувшись,
пепел ронял на пикейный жилет, —
и нападал, пузырями раздувшись,
неудержимый шахматный бред.
Пили друзья за здоровье маэстро,
вспоминали, как с этой сигарой в зубах
управлял он вслепую огромным оркестром
незримых фигур на незримых досках.

Вдруг чёрный король, подкрепив проходную
пешку свою, подошёл вплотную.

Тогда он встал, отстранил друзей
и смеющихся, и оробелых.
Лампа сияла, а пол под ней
был в квадратах чёрных и белых.

На лице его старом, растерянном, добром,
деревянный отблеск лежал.
Он сгорбился, шею надул, прижал
напряжённые локти к рёбрам
и прыгать пошёл по квадратам большим,
через один, то влево, то вправо, —
и это была не пустая забава,
и недолго смеялись над ним.

И потом, в молчании чистой палаты,
куда чёрный король его увёл,
на шестьдесят четыре квадрата
необъяснимо делился пол.
И эдак, и так — до последнего часа —
в бредовых комбинациях, ночью и днём,
прыгал маэстро, старик седовласый,
белым конём.

Владимир Набоков
<1927>

А теперь сам этюд. Даже этюдище. Несмотря на свою "малютковость": всего-то пять фигур на доске.
Комментарий А.Г. Кузнецова.

Отличная творческая разработка этого этюда Н. Григорьева, 1934, ничья: 1. Kd3 Kf7 2. Kc4 Kg6! 3. Nf8+! Kf5! и т.д.

Ещё один шедевр.
Комментарий А.Г. Кузнецова.

Не знаю, насчёт коня с пешками против ферзя. Хотелось бы вариантик увидеть
Смотрю разные позиции, чтобы превращение в ладью не выигрывало. Но везде оно выигрывает.

Если там даже ничья, в чём я совсем не уверен, то всё это лечится (самое простое) откидыванием первого хода. Меня больше волнует то, что превращение в ладью выигрывает.

Слон белых встает на e4, второй идёт на e3 или на c1.
По виду, черные попадают в цуги... или в пат.
Да нет, второе важнее.
Битая ничья!

В пробных играх?
Безразрядники против безразрядников?
В реальном анализе шансов никаких не видно. Изначально белые не имеют права отлучаться чернопольным слоном с большой черной диагонали, так как в этом случае последует e5-e4 с очевидной ничьей.
Так что ставить слона на e4 необходимо.
Тогда вступают в дело патовые мотивы - и неотвратимо. Как только белый слон выходит на h6, черные ставят слона на e3 или c1.
Как только он встает на f8, тогда черные ставят слона на c5 или на a3.
Это мёртвая ничья!
Оторвитесь от экрана компьютера и посмотрите, наконец, на позицию человеческими глазами!
Она на самом деле элементарна.
Примерно второй разряд.
Не подтвержденный.

Игорь, Вы отбиваете желание с Вами общаться...
Что значит, "У меня по крайней мере получалось"?
Вы можете толком объяснить, что и как получалось?
Кооперативы рассматривать нет никакого желания!
Я привёл простой и ясный человеческий способ защиты. Опровергните конкретно - или признайте неправоту. А ссылаться на каких-то любителей, которые находили хитрые возможности проиграть черными...
Это для кооперативщиков.

—- добавлено: 4 окт 2014 —-

Не надо ничего "обрисовывать". Надо анализировать всерьез.
Как только белый слон уходит с e4, черный слон встает на b2 или d4, и угроза e5-e4 заставляет белого слона вернуться на e4.
Всё! Конец вариантам.

???
Повторяю уже написанное-

Сказка про белого бычка...

Так и есть не интересно.
В этой позиции всё предельно просто.
Битая ничья. Защита черных элементарна.

И это битая ничья.
Черный слон идёт на b2, вынуждая Bh7-e4.
А потом спокойно дефилирует по полям c5-e3 и b4-d2.
Причем, на с3 встаёт без проблем.
Патовые мотивы в действии.

Прерву ваш высокий диалог
Публикацией очень легкого, даже какого-то воздушного этюдика, при разборе решения которого, кое-что удалось накопать...
Комментарий А.Г. Кузнецова.

Разумеется, нет. Здесь защита черных еще проще.
Пешку e5 можно легко "зевнуть", и после взятия белым слоном на e5 защититься слоном на c3.
Гипотетическая потеря пешки e7 тоже решительно ничего не меняет.
Битая ничья, как и прежде.

Заготовка под этюд. Соавтор, выходи!

В практике такое не встретится, наверное, никогда

Очень нравится мне следующий этюд. Прежде всего тем, как легко и непринуждённо автор воплотил в жизнь в одном произведении аж три идеи: перекрытие Новотного, слабое превращение и «шашечную тему» (комментарий А.Г. Кузнецова).